Автор: бен тауб (the new yorker)
Как была распутана самая крупная афера в истории Германии
Технологическая компания Wirecard была принята немецкой элитой. Но репортер обнаружил, что за фасадом инноваций скрывается ложь и связи с российской разведкой.
Перевод статьи The New Yorker
Перевод статьи The New Yorker
Ян Марсалек, главный операционный директор компании Wirecard, присвоивший десятки миллионов долларов, арендовал секретный особняк недалеко от российского консульства в Мюнхене, где проводил встречи со шпионами и правительственными чиновниками.
Поздней весной 2020 года Ян Марсалек, руководитель австрийского банка, был отстранен от работы. Он был широко почитаемой фигурой в европейских деловых кругах - харизматичный, говорящий на трех языках и много путешествующий. Даже в самые напряженные моменты своей работы, будучи главным операционным директором Wirecard, самой быстрорастущей финансово-технологической компании Германии, он заверял подчиненных, которые хотели занять минутку его времени, что она у него есть, только для них. "Для вас, всегда", - говорил он. Но он повторял это почти всем.
Личность Марсалека была неразрывно связана с личностью компании - глобального платежного процессора, штаб-квартира которого находилась под Мюнхеном и имела банковскую лицензию. Он пришел в компанию в 2000 году, в свой двадцатый день рождения, когда она только зарождалась. У него не было формальной квалификации или опыта работы, но он проявил неиссякаемую преданность делу роста Wirecard. В конечном счете компания заслужила доверие политической и финансовой элиты Германии, которая считала ее европейским ответом PayPal. Когда Wirecard захотела приобрести китайскую компанию, канцлер Ангела Меркель лично занялась этим вопросом с председателем КНР Си Цзиньпином.
Затем, 18 июня 2020 года, Wirecard объявила, что со счетов компании пропало почти два миллиарда евро. Эта сумма равнялась всей прибыли, о которой Wirecard когда-либо заявляла как публичная компания. Существовало только два варианта: деньги были украдены или их никогда не было.
Совет директоров Wirecard отправил Марсалека во временный отпуск. Пропавшие средства якобы были размещены в двух банках на Филиппинах, а азиатские операции Wirecard находились в ведении Марсалека. Перед тем как покинуть офис в тот день, он сказал людям, что едет в Манилу, чтобы отследить деньги.
В тот вечер Марсалек встретился со своим другом Мартином Вайсом за пиццей в Мюнхене. До недавнего времени Вайс занимал должность начальника отдела операций австрийской разведки; теперь он торговал информацией на пересечении политики, финансов и преступности. Вайс позвонил ультраправому бывшему австрийскому парламентарию и попросил его организовать для Марсалека частный самолет, вылетающий с небольшого аэродрома под Веной. На следующий день другой бывший сотрудник австрийской разведки якобы отвез Марсалека за двести пятьдесят миль на восток. Марсалек прибыл на аэродром Бад-Фёслау незадолго до восьми часов вечера. Он взял с собой только ручную кладь, заплатил пилотам почти восемь тысяч евро наличными и отказался взять квитанцию.
Филиппинские иммиграционные записи показывают, что Ян Марсалек въехал в страну через четыре дня, 23 июня. Но, как и почти все, что связано с Wirecard, записи были подделаны. Хотя австрийцам обычно не разрешается иметь двойное гражданство, у Марсалека было как минимум восемь паспортов, включая дипломатическую обложку из крошечного карибского государства Гренада. Его отъезд из Бад-Фёслау является последним случаем, когда он, как известно, использовал свое настоящее имя.
Личность Марсалека была неразрывно связана с личностью компании - глобального платежного процессора, штаб-квартира которого находилась под Мюнхеном и имела банковскую лицензию. Он пришел в компанию в 2000 году, в свой двадцатый день рождения, когда она только зарождалась. У него не было формальной квалификации или опыта работы, но он проявил неиссякаемую преданность делу роста Wirecard. В конечном счете компания заслужила доверие политической и финансовой элиты Германии, которая считала ее европейским ответом PayPal. Когда Wirecard захотела приобрести китайскую компанию, канцлер Ангела Меркель лично занялась этим вопросом с председателем КНР Си Цзиньпином.
Затем, 18 июня 2020 года, Wirecard объявила, что со счетов компании пропало почти два миллиарда евро. Эта сумма равнялась всей прибыли, о которой Wirecard когда-либо заявляла как публичная компания. Существовало только два варианта: деньги были украдены или их никогда не было.
Совет директоров Wirecard отправил Марсалека во временный отпуск. Пропавшие средства якобы были размещены в двух банках на Филиппинах, а азиатские операции Wirecard находились в ведении Марсалека. Перед тем как покинуть офис в тот день, он сказал людям, что едет в Манилу, чтобы отследить деньги.
В тот вечер Марсалек встретился со своим другом Мартином Вайсом за пиццей в Мюнхене. До недавнего времени Вайс занимал должность начальника отдела операций австрийской разведки; теперь он торговал информацией на пересечении политики, финансов и преступности. Вайс позвонил ультраправому бывшему австрийскому парламентарию и попросил его организовать для Марсалека частный самолет, вылетающий с небольшого аэродрома под Веной. На следующий день другой бывший сотрудник австрийской разведки якобы отвез Марсалека за двести пятьдесят миль на восток. Марсалек прибыл на аэродром Бад-Фёслау незадолго до восьми часов вечера. Он взял с собой только ручную кладь, заплатил пилотам почти восемь тысяч евро наличными и отказался взять квитанцию.
Филиппинские иммиграционные записи показывают, что Ян Марсалек въехал в страну через четыре дня, 23 июня. Но, как и почти все, что связано с Wirecard, записи были подделаны. Хотя австрийцам обычно не разрешается иметь двойное гражданство, у Марсалека было как минимум восемь паспортов, включая дипломатическую обложку из крошечного карибского государства Гренада. Его отъезд из Бад-Фёслау является последним случаем, когда он, как известно, использовал свое настоящее имя.
Подъем Wirecard произошел не в вакууме. Скорее, он отразил слияние факторов, которые сделали последние полдесятилетия "золотым веком мошенничества", как выразился менеджер хедж-фонда Джим Чанос. После финансового кризиса 2008 года правительства стремились оживить депрессивную экономику, а центральные банки подавляли процентные ставки, удешевляя получение кредитов для предприятий. В мире венчурного капитала и технологий, затопленным легкими деньгами, сформировалась культура продажи нарративов и vaporware - заоблачных и порой фантастических идей, не имеющих четкого пути к реализации. Редакторы делились своими "yolo-трейдами"; офшорные криптобиржи размещали свои токены в качестве залога для многомиллиардных кредитов. В конце 2021 года на фоне инвестиционного безумия один из гостей CNBC - автор таких книг, как "Торгуй как волшебник фондового рынка" и "Думай и торгуй как чемпион", который берет с людей по тысяче долларов в месяц за "частный доступ" к своим рыночным исследованиям - рекомендовал технологическую компанию Upstart, утверждая, что ее доходы "очень мощные" и что у компании "красивое название".
— Чем они занимаются? (спросил ведущий)
— Э-э, прошу прощения?
— Чем занимается Upstart?
— Ну... Я, я... Извините.
— Что это за компания?
— Да, я не ... Вы пропадаете", - сказал гость. (С тех пор цена акций Upstart упала на девяносто пять процентов).
Именно на этом фоне немецкие учреждения поддержали Wirecard. Традиционная промышленность страны это автомобили и энергетические системы - BMW, Volkswagen, Daimler, Siemens. Wirecard представляла собой вызов страны Силиконовой долине, ее прыжок в финансовые технологии и цифровую эру. “Немецкие политики гордились тем, что могли сказать: Эй, у нас есть компания, работающая в сфере финансовых технологий!” отметил Флориан Тонкар, немецкий парламентарий. Растущая цена акций Wirecard считалась признаком надежности компании, а ее критики были невежественны или коррумпированы. Немецкая деловая газета Handelsblatt назвала генерального директора Wirecard "вдохновителем", который "сошел на немецкую финансовую сцену как Святой Дух". Но не регуляторы или аудиторы в конечном счете уничтожили компанию, а репортер и его редакторы в Лондоне.
Дэн Маккрам часто шутит, что его брак был мелким мошенничеством - его жена познакомилась с ним, когда он был банкиром, но в итоге она оказалась с журналистом. Когда Маккраму было чуть за двадцать, он проработал в Citigroup в Лондоне четыре года, “что было достаточно долго, чтобы осмотреть комнату и подумать: Подождите, здесь нет никого, кого бы я хотел видеть”, - сказал он мне. Однажды вечером он отправился на ужин с группой коллег, “и все жаловались на свою работу”, - сказал он. Одна молодая женщина предложила им собраться за столом и поделиться своими истинными стремлениями, большинство из которых требовали многолетнего обучения или высшей ученой степени. “И когда речь зашла обо мне, я, не задумываясь, сказал: “Я бы стал журналистом”, - сказал он. “А женщина, задавшая вопрос, посмотрела на меня как на дурака и сказала: “Ну, знаете, вы можете просто сделать это”.
Время было выбрано удачно: восемнадцать месяцев спустя, в июле 2008 года, Маккрам, будучи начинающим репортером в Financial Times, был направлен в Нью-Йорк, где стал свидетелем краха Lehman Brothers и последовавшего за этим хаоса. К концу года схема Понци Берни Мейдоффа распуталась, сделав инвесторов беднее на шестьдесят пять миллиардов долларов. “Было ощущение, что мы находимся в зазеркалье”, - вспоминает Маккрам. “Если мошенничество такого масштаба скрывалось у всех на виду, то все что угодно могло быть фальшивкой”.
Летом 2014 года Маккрам искал идеи для сюжетов в Лондоне, когда менеджер хедж-фонда спросил его: “Вас бы заинтересовали немецкие гангстеры?”. Он добавил: “Будьте осторожны”.
Дэн Маккрам часто шутит, что его брак был мелким мошенничеством - его жена познакомилась с ним, когда он был банкиром, но в итоге она оказалась с журналистом. Когда Маккраму было чуть за двадцать, он проработал в Citigroup в Лондоне четыре года, “что было достаточно долго, чтобы осмотреть комнату и подумать: Подождите, здесь нет никого, кого бы я хотел видеть”, - сказал он мне. Однажды вечером он отправился на ужин с группой коллег, “и все жаловались на свою работу”, - сказал он. Одна молодая женщина предложила им собраться за столом и поделиться своими истинными стремлениями, большинство из которых требовали многолетнего обучения или высшей ученой степени. “И когда речь зашла обо мне, я, не задумываясь, сказал: “Я бы стал журналистом”, - сказал он. “А женщина, задавшая вопрос, посмотрела на меня как на дурака и сказала: “Ну, знаете, вы можете просто сделать это”.
Время было выбрано удачно: восемнадцать месяцев спустя, в июле 2008 года, Маккрам, будучи начинающим репортером в Financial Times, был направлен в Нью-Йорк, где стал свидетелем краха Lehman Brothers и последовавшего за этим хаоса. К концу года схема Понци Берни Мейдоффа распуталась, сделав инвесторов беднее на шестьдесят пять миллиардов долларов. “Было ощущение, что мы находимся в зазеркалье”, - вспоминает Маккрам. “Если мошенничество такого масштаба скрывалось у всех на виду, то все что угодно могло быть фальшивкой”.
Летом 2014 года Маккрам искал идеи для сюжетов в Лондоне, когда менеджер хедж-фонда спросил его: “Вас бы заинтересовали немецкие гангстеры?”. Он добавил: “Будьте осторожны”.
В 2000 году, через год после создания компании Wirecard, она чуть не развалилась - отчасти потому, что наняла Яна Марсалека для надзора за ее переходом к мобильной эре. “Первым тревожным сигналом стал сбой в работе систем компании, и инженеры Wirecard отследили проблему до рабочего места Марсалека”, - писал позднее Маккрам в книге “Money Men”, вышедшей в 2022 году. “В результате “несчастного случая” он направил весь интернет-трафик компании через свой собственный компьютер, а не через специальное оборудование в серверной комнате - идеальная установка для шпионажа”. Но Марсалек, талантливый хакер, не мог быть уволен; его работа заключалась в перестройке с нуля программного обеспечения, которое компания использовала для обработки платежей, “а проект был слишком важен и слишком далеко зашел, чтобы начинать его сначала с кем-то новым”.
Примерно в то же время немецкий бизнесмен по имени Пауль Бауэр-Шлихтегролл пытался выйти на рынок онлайн-платежей, сосредоточившись на порнографии. Недостатка в спросе не было, но это был конец эпохи коммутируемого Интернета, а платежные системы Бауэра-Шлихтегролла были громоздкими. Когда он узнал, что Wirecard может обрабатывать транзакции по кредитным и дебетовым картам, он предложил купить ее. Wirecard отказалась. Но компания испытывала трудности, а после того, как ее офисы были ограблены, она стала неплатежеспособной. Бауэр-Шлихтегролл купил то, что осталось от компании, за полмиллиона евро.
В начале двухтысячных культура компании Wirecard напоминала студенческое общежитие. Марсалек брал новых сотрудников для разлива выпивки в ночных клубах, а иногда отправлял клиентов в их отели с моделями на буксире. Когда Wirecard подписала контракт с порносервисом, транслировавшим порно в прямом эфире, коллега Марсалека Оливер Белленхаус, который часто играл в Call of Duty в офисе, подключил свой ноутбук к телевизору и оплатил частный сеанс. Было десять тридцать утра. “Потрогайте свой нос”, - инструктировали полуголую женщину на экране Белленхаус и другой торговый агент, чтобы проверить, действительно ли услуга предоставляется в прямом эфире. Женщина подчинилась, мужчины разразились смехом и продолжили раздавать новые распоряжения, пока коллеги проходили мимо. “Потрогай свой нос” стало ходячей шуткой в офисе.
Новым генеральным директором Wirecard был высокий, немного неуклюжий консультант из Вены по имени Маркус Браун. Ему не хватало харизмы и приветливости Марсалека, но он утверждал, что имеет докторскую степень в области социальных и экономических наук, что создавало у посторонних впечатление, что он был тихим мечтателем. Под его руководством компания Wirecard расширила сферу обработки платежей до мира азартных онлайн-игр - законных в некоторых юрисдикциях и запрещенных во многих других. Wirecard обходила правила, приобретая компании в других странах и проводя через них платежи. “Позволяя третьим сторонам выступать в качестве основного процессора или эквайера, Wirecard не идентифицируется напрямую” со стороны Visa или Mastercard, отмечалось в отчете критически настроенных инвесторов. “Некоторые из этих партнеров могут в конечном итоге потерять свою собственную лицензию, но лицензия Wirecard остается нетронутой”.
Основной принцип бизнеса заключался в том, что для того, чтобы что-то продать, необходимо найти способ за это заплатить. Чем меньше вариантов оплаты, тем выше плата; чем выше юридический риск, тем сложнее сделка.
В 2004 году Бауэр-Шлихтегролл увидел возможность преобразовать Wirecard в публичную компанию, акции которой могли бы торговаться на открытой бирже. Он купил неработающего поставщика телефонных услуг, акции которого котировались на фондовом рынке Франкфурта. С помощью юристов Бауэр-Шлихтегролл осуществил процесс, известный как обратное поглощение, который позволил провести листинг с меньшим контролем со стороны регулирующих органов. “Подобно паразиту, пожирающему своего хозяина изнутри, Wirecard была внедрена в корпоративную оболочку и зародилась, чтобы выйти на фондовый рынок вместо него”, - пишет Маккрам.
В следующем году, собрав капитал от инвестиционной общественности, Браун организовал покупку компанией Wirecard небольшого немецкого банка примерно за восемнадцать миллионов евро. Наблюдателям казалось, что Браун переплатил; компания могла бы получить собственную банковскую лицензию всего за миллион евро. Но процедура приобретения Брауна, как и листинг акций, позволила компании достичь желаемого результата, избежав при этом проверки со стороны регулирующих органов, которая, скорее всего, завершилась бы отказом. Владея банком, поясняется в отчете для инвесторов, Браун “создал мост между онлайн и офлайн денежными средствами”. Для Wirecard восемнадцать миллионов евро не были ценой ведения бизнеса; это была цена за возможность вести бизнес вообще.
В октябре 2006 года в США был принят закон, который сделал незаконным прием ставок в Интернете. Этот закон представлял собой экзистенциальную угрозу для бизнеса Wirecard. Большинство крупных платежных систем отрезали своих американских клиентов от азартных игр. Однако Wirecard воспользовалась лазейкой: закон разрешал "игры на ловкость", к которым теоретически относился и покер. В 2007 году компания приобрела другую платежную организацию, ирландскую фирму, специализировавшуюся на онлайн-покере, и уволила ее аудитора. В том же году Wirecard сообщила о росте доходов на шестьдесят два процента. Бауэр-Шлихтегролл постепенно продал весь свой пакет акций компании.
Wirecard сумела наладить прибыльную, хотя и непрочную деятельность. Но крупные покерные компании начали отказываться от Wirecard и ее филиалов, чтобы работать с более успешными компаниями; порнография, тем временем, стала вездесущей и бесплатной. В 2009 году, несмотря на то, что бизнес испытывал трудности, Браун подготовил инвесторам нереалистичный набор прогнозов, которые показывали линию прибыли и роста под углом сорок пять градусов, и вскоре после этого главный операционный директор уволился.
Браун назначил Марсалека, которому тогда было двадцать девять лет, на должность нового главного операционного директора. Марсалек искал новых, мошеннических деловых партнеров в нерегулируемом мире нутрицевтиков - порошка ягод асаи, чая для похудения. Схема, как позже писал Маккрам, “заключалась в том, чтобы завладеть номером кредитной или дебетовой карты, предлагая “безрисковые” пробные программы, а затем выставлять клиенту счета, напечатанные мелким шрифтом, отменить которые было практически невозможно”. Visa агрессивно закрывала счета, связанные с мошенничеством, поэтому, по словам Маккрама, Марсалек распределял платежи “по многим различным ID продавцов, чтобы количество жалоб было ниже порога, который привлекал внимание”. Но этого было недостаточно: Visa заморозила счета Wirecard и выписала штрафы на сумму более двенадцати миллионов долларов - факты, которые Браун утаил от акционеров.
К этому времени немецкий инвестор по имени Тобиас Бослер обнаружил нарушения в балансовой ведомости Wirecard. В конце концов он заподозрил, что компания также неправильно кодирует незаконные игорные операции как законные, поэтому он попросил своего друга в Америке перевести деньги на аффилированный с Wirecard покерный сайт. “Деньги поступили на покерный веб-сайт, но в ежемесячном отчете было указано, что это французский интернет-магазин мобильных телефонов”, - рассказал мне Бослер.
В 2010 году правительство США предъявило обвинения в отмывании денег немцу, проживающему во Флориде, который был связан с Wirecard. (Он признал себя виновным по меньшему обвинению - в проведении нелицензированной операции по переводу денег - и заявил, что не знает, кто оплатил его юридические услуги). По всей видимости, компания Wirecard отмыла не менее полутора миллиардов долларов доходов от азартных игр только за счет преднамеренной неправильной кодировки, а этот немец перевел американским игрокам около семидесяти миллионов долларов, причем средства поступили из банка Wirecard. Когда стало известно о предъявленном обвинении, цена акций Wirecard упала более чем на тридцать процентов. Браун объявил о переориентации на Азию.
Примерно в то же время немецкий бизнесмен по имени Пауль Бауэр-Шлихтегролл пытался выйти на рынок онлайн-платежей, сосредоточившись на порнографии. Недостатка в спросе не было, но это был конец эпохи коммутируемого Интернета, а платежные системы Бауэра-Шлихтегролла были громоздкими. Когда он узнал, что Wirecard может обрабатывать транзакции по кредитным и дебетовым картам, он предложил купить ее. Wirecard отказалась. Но компания испытывала трудности, а после того, как ее офисы были ограблены, она стала неплатежеспособной. Бауэр-Шлихтегролл купил то, что осталось от компании, за полмиллиона евро.
В начале двухтысячных культура компании Wirecard напоминала студенческое общежитие. Марсалек брал новых сотрудников для разлива выпивки в ночных клубах, а иногда отправлял клиентов в их отели с моделями на буксире. Когда Wirecard подписала контракт с порносервисом, транслировавшим порно в прямом эфире, коллега Марсалека Оливер Белленхаус, который часто играл в Call of Duty в офисе, подключил свой ноутбук к телевизору и оплатил частный сеанс. Было десять тридцать утра. “Потрогайте свой нос”, - инструктировали полуголую женщину на экране Белленхаус и другой торговый агент, чтобы проверить, действительно ли услуга предоставляется в прямом эфире. Женщина подчинилась, мужчины разразились смехом и продолжили раздавать новые распоряжения, пока коллеги проходили мимо. “Потрогай свой нос” стало ходячей шуткой в офисе.
Новым генеральным директором Wirecard был высокий, немного неуклюжий консультант из Вены по имени Маркус Браун. Ему не хватало харизмы и приветливости Марсалека, но он утверждал, что имеет докторскую степень в области социальных и экономических наук, что создавало у посторонних впечатление, что он был тихим мечтателем. Под его руководством компания Wirecard расширила сферу обработки платежей до мира азартных онлайн-игр - законных в некоторых юрисдикциях и запрещенных во многих других. Wirecard обходила правила, приобретая компании в других странах и проводя через них платежи. “Позволяя третьим сторонам выступать в качестве основного процессора или эквайера, Wirecard не идентифицируется напрямую” со стороны Visa или Mastercard, отмечалось в отчете критически настроенных инвесторов. “Некоторые из этих партнеров могут в конечном итоге потерять свою собственную лицензию, но лицензия Wirecard остается нетронутой”.
Основной принцип бизнеса заключался в том, что для того, чтобы что-то продать, необходимо найти способ за это заплатить. Чем меньше вариантов оплаты, тем выше плата; чем выше юридический риск, тем сложнее сделка.
В 2004 году Бауэр-Шлихтегролл увидел возможность преобразовать Wirecard в публичную компанию, акции которой могли бы торговаться на открытой бирже. Он купил неработающего поставщика телефонных услуг, акции которого котировались на фондовом рынке Франкфурта. С помощью юристов Бауэр-Шлихтегролл осуществил процесс, известный как обратное поглощение, который позволил провести листинг с меньшим контролем со стороны регулирующих органов. “Подобно паразиту, пожирающему своего хозяина изнутри, Wirecard была внедрена в корпоративную оболочку и зародилась, чтобы выйти на фондовый рынок вместо него”, - пишет Маккрам.
В следующем году, собрав капитал от инвестиционной общественности, Браун организовал покупку компанией Wirecard небольшого немецкого банка примерно за восемнадцать миллионов евро. Наблюдателям казалось, что Браун переплатил; компания могла бы получить собственную банковскую лицензию всего за миллион евро. Но процедура приобретения Брауна, как и листинг акций, позволила компании достичь желаемого результата, избежав при этом проверки со стороны регулирующих органов, которая, скорее всего, завершилась бы отказом. Владея банком, поясняется в отчете для инвесторов, Браун “создал мост между онлайн и офлайн денежными средствами”. Для Wirecard восемнадцать миллионов евро не были ценой ведения бизнеса; это была цена за возможность вести бизнес вообще.
В октябре 2006 года в США был принят закон, который сделал незаконным прием ставок в Интернете. Этот закон представлял собой экзистенциальную угрозу для бизнеса Wirecard. Большинство крупных платежных систем отрезали своих американских клиентов от азартных игр. Однако Wirecard воспользовалась лазейкой: закон разрешал "игры на ловкость", к которым теоретически относился и покер. В 2007 году компания приобрела другую платежную организацию, ирландскую фирму, специализировавшуюся на онлайн-покере, и уволила ее аудитора. В том же году Wirecard сообщила о росте доходов на шестьдесят два процента. Бауэр-Шлихтегролл постепенно продал весь свой пакет акций компании.
Wirecard сумела наладить прибыльную, хотя и непрочную деятельность. Но крупные покерные компании начали отказываться от Wirecard и ее филиалов, чтобы работать с более успешными компаниями; порнография, тем временем, стала вездесущей и бесплатной. В 2009 году, несмотря на то, что бизнес испытывал трудности, Браун подготовил инвесторам нереалистичный набор прогнозов, которые показывали линию прибыли и роста под углом сорок пять градусов, и вскоре после этого главный операционный директор уволился.
Браун назначил Марсалека, которому тогда было двадцать девять лет, на должность нового главного операционного директора. Марсалек искал новых, мошеннических деловых партнеров в нерегулируемом мире нутрицевтиков - порошка ягод асаи, чая для похудения. Схема, как позже писал Маккрам, “заключалась в том, чтобы завладеть номером кредитной или дебетовой карты, предлагая “безрисковые” пробные программы, а затем выставлять клиенту счета, напечатанные мелким шрифтом, отменить которые было практически невозможно”. Visa агрессивно закрывала счета, связанные с мошенничеством, поэтому, по словам Маккрама, Марсалек распределял платежи “по многим различным ID продавцов, чтобы количество жалоб было ниже порога, который привлекал внимание”. Но этого было недостаточно: Visa заморозила счета Wirecard и выписала штрафы на сумму более двенадцати миллионов долларов - факты, которые Браун утаил от акционеров.
К этому времени немецкий инвестор по имени Тобиас Бослер обнаружил нарушения в балансовой ведомости Wirecard. В конце концов он заподозрил, что компания также неправильно кодирует незаконные игорные операции как законные, поэтому он попросил своего друга в Америке перевести деньги на аффилированный с Wirecard покерный сайт. “Деньги поступили на покерный веб-сайт, но в ежемесячном отчете было указано, что это французский интернет-магазин мобильных телефонов”, - рассказал мне Бослер.
В 2010 году правительство США предъявило обвинения в отмывании денег немцу, проживающему во Флориде, который был связан с Wirecard. (Он признал себя виновным по меньшему обвинению - в проведении нелицензированной операции по переводу денег - и заявил, что не знает, кто оплатил его юридические услуги). По всей видимости, компания Wirecard отмыла не менее полутора миллиардов долларов доходов от азартных игр только за счет преднамеренной неправильной кодировки, а этот немец перевел американским игрокам около семидесяти миллионов долларов, причем средства поступили из банка Wirecard. Когда стало известно о предъявленном обвинении, цена акций Wirecard упала более чем на тридцать процентов. Браун объявил о переориентации на Азию.
Осенью 2014 года Дэн Маккрам заметил, что Wirecard купила множество небольших компаний в Азии, о которых никто никогда не слышал. Официальное объяснение заключалось в том, что приобретенные компании обладали “местными сильными чертами”, которые Wirecard помогала развивать на ”синергетической основе”. Казалось, никого больше не волнуют обвинения в отмывании денег во Флориде. Компания просто отрицала какую-либо связь, а инвестиционная общественность постепенно прониклась идеей о том, что у Wirecard есть дико прибыльное азиатское подразделение; оценка акций компании превысила четыре миллиарда евро.
За чашкой кофе в Лондоне менеджер хедж-фонда по имени Лео Перри поделился с Маккрамом своей теорией: Основная бизнес-модель компании Wirecard заключалась в том, чтобы лгать общественности, заявляя об огромных прибылях, чтобы инвесторы повышали цену ее акций. Однако “симулируя прибыль, вы в итоге сталкиваетесь с проблемой фальшивых денег”, - сказал Перри. “В конце года аудитор ожидает увидеть здоровый банковский баланс - это первое, что они проверяют. Поэтому вам придется потратить эти фальшивые деньги на фальшивые активы” - простаивающие подставные компании в Азии, о которых сообщается как о прибыльных инвестициях.
Неделю спустя Маккрам отправился в Манаму, столицу Бахрейна, где компания под названием Ashazi Services якобы лицензировала программное обеспечение Wirecard для обработки платежей за плату в четыре миллиона евро в год. Маккрам провел свой первый день в стране в поисках офиса Ashazi. Но по указанному адресу не было никаких следов компании. На следующий день он отправился на поиски корпоративного юриста Ashazi Кумаила аль-Алави в офис, расположенный в заваленном мусором переулке за закусочной по продаже жареных цыплят. Мужчина помахал ему рукой и сказал, что Алави там больше не работает. Но у него был номер Алави, и после быстрого телефонного звонка Маккрам получил направление к пустой парковке. Алави приехал на покрытой пылью машине. “Они все еще работают над зданием, никто никогда не может его найти”, - сказал он. Они с Маккрамом подъехали к строительной площадке и вошли в единственный, как оказалось, занятый офис - белые стены, дешевая мебель и пара папоротников.
“Ashazi, Ashazi”, - пробормотал Алави, как будто впервые услышал это название. Он достал папку, содержащую несколько регистрационных документов, и предложил Маккраму позвонить женщине, которая значилась как основательница Ashazi, - местной актрисе и телеведущей. Маккрам связался с ней по телефону, но она ничего не помнила о контракте с Ashazi и предложила ему спросить ее делового партнера на Филиппинах. Деловой партнер слышал об Ashazi, но сказал, что он занимался только маркетингом - он думал, что актриса руководит компанией.
Маккрам пришел к выводу, что присутствие Ashazi в Интернете было, как он позже выразился, “сплошной ложью”. (Алави утверждает, что ничего не помнит о Маккраме.) И, насколько Маккрам мог понять из документов, лицензионный сбор никогда не был выплачен компании Wirecard. Вернувшись в Лондон, он рассказал о своих находках редактору F.T. Но тот “не знал, что с этим делать”, - сказал мне Пол Мерфи, создатель блога Alphaville в газете. “У F.T. нет традиции расследований - она не похожа на Guardian или New York Times”. История в печати “должна быть понятна широкому кругу читателей”, - продолжил он, - в то время как “Alphaville отказался от этой идеи. Alphaville занимался жесткими, жесткими финансами”.
Мерфи привлек Маккрама в свою команду. “Мне нужен был человек, обладающий такими жесткими техническими способностями, чтобы разбирать балансовые отчеты”, - сказал мне Мерфи. Хотя у Маккрама еще не было достаточно доказательств, чтобы использовать слово “мошенничество” в печати, Мерфи, как он вспоминает, подбадривал Маккрама: “Просто используйте Alphaville как платформу, чтобы озвучить свои подозрения”.
В результате весной 2015 года вышел цикл статей “House of Wirecard”. Но даже финансово подкованные читатели Alphaville с трудом понимали смысл материала. “В этой статье не помешал бы абзац, в котором бы открытым текстом излагалась мысль автора”, - прокомментировал один из читателей. “Приведено много фактов, но их значение для меня не понятно”.
Реакция Wirecard была менее неоднозначной. В течение нескольких последующих лет компания стремилась создать впечатление, что она стала жертвой преступного сговора между игроками на понижение, которые зарабатывают деньги на крахе акций, и журналистами, которым они заплатили.
В 2016 году пара игроков на понижение в Лондоне выпустила анонимный отчет на ста страницах под названием “Отчет Затарры” (Zatarra Report), в котором утверждалось о множестве преступных действий в компании Wirecard. Отчет периодически переходил в теорию заговора, которая была необоснованной или просто неправдивой. В последующие месяцы компания потратила почти четыреста тысяч евро на частных детективов, чтобы разоблачить и унизить авторов доклада. Вскоре на их электронные почтовые ящики стали приходить фишинговые ссылки и гей-порно. Их переписка была взломана. После того как Маккрам написал об "Отчете Затарры", он тоже стал мишенью, и вскоре его довели до паранойи: он начал записывать номера машин, проверять живые изгороди на наличие камер и спать с молотком под кроватью.
Это был не первый случай, когда Wirecard преследовала своих недоброжелателей: в 2008 году компания угрожала Тобиасу Бослеру, инвестору из Мюнхена. Он сделал ставку против цены акций Wirecard, никому не сказав о своей позиции, но юристу Wirecard все равно удалось его разыскать. “Мне позвонил этот юрист и сказал: “У вас короткая позиция по Wirecard”, - вспоминает Бослер. “Он начал читать мои сделки. Он назвал дату, время, количество акций - у него были все детали моих сделок”. Через несколько дней юрист и два турецких боксера прибыли в офис Бослера. Боксеры прижали его в угол. Один из них ударил кулаком по стене рядом с его головой; другой угрожал его жизни. Испугавшись, Бослер закрыл свои короткие позиции. (Он предоставил немецким властям информацию о деятельности Wirecard по отмыванию денег, но из этого ничего не вышло). “Никто больше не присматривался к Wirecard, пока не появился Дэн Маккрам”, - сказал он.
“У людей есть такое представление о финансах - что это, знаете ли, все в костюмах и ботинках”, - сказал мне Мерфи. Но, по его опыту, видимость респектабельности обычно заканчивается на фасаде банков. В Великобритании выигрыши от азартных игр не облагаются налогами, поэтому спекулянты создали параллельный рынок, чтобы торговать на подсказках и внутренней информации; используя стратегию, известную как “спред-беттинг”, они технически играют на изменении цен на акции, не владея при этом акциями компании. Они торгуют на марже и регулярно раздувают свои счета. “Эти ребята могут стоить двадцать миллионов в один день и ничего на следующий”, - сказал мне Мерфи. Именно здесь, среди “бандитов”, как он их ласково называет, он находит многие из своих лучших источников. “Многие из них действительно грубоваты”, - сказал он за обедом с шампанским и рыбными сэндвичами в ресторане Sweetings, его любимом заведении. “Но у них есть математические мозги, понимаете? Они умеют работать с цифрами и коэффициентами”
Мерфи, которому шестьдесят лет, освещает финансовую сцену Лондона так долго, что до сих пор отвечает на звонки, называя свою фамилию, как по стационарному телефону без определителя номера. В 2016 году ему позвонил один из его бандитов, бизнесмен, спекулянт спред-беттингом и владелец ночного клуба из Эссекса по имени Гэри Килби. “Что это вы тут пишете о Wirecard?” - спросил Килби. “Вы уверены, что это правильно?”
“Да, это чертовски правильно”, - ответил Мерфи.
“У меня здесь парень, который говорит, что все это неправильно”, - сказал Килби. “Ему не нравится Дэн. Он хочет поговорить с тобой”. Этим парнем был Ян Марсалек; он уговорил другого спекулянта, занимающегося спред-беттингом (который ранее признал себя виновным в мошенничестве с ценными бумагами), нанять Килби в качестве посредника.
“Скажи ему, чтобы отвалил”, - сказал Мерфи.
Прошло почти два года, прежде чем Марсалек сделал еще одно предложение. И снова подход был косвенным; еще один из источников Мерфи случайно упомянул ему за обедом из лингвини с омаром, что Марсалек заплатит ему “хорошие деньги” за прекращение публикации отчетов о Wirecard. “Я серьезно”, - сказал этот человек. “Я слышал, как говорили о десяти миллионах”.
Марсалек хотел встретиться с Мерфи за обедом, для чего прилетел из Мюнхена, а Килби и его сын Том, бывшая звезда реалити-шоу, присутствовали на обеде. (Марсалек заплатил более ста тысяч фунтов каждому Килби за посредничество в организации обеда). Несколько недель спустя Мерфи вошел в стейк-хаус в районе Гайд-парка с микрофоном, надеясь поймать Марсалека на взятке. Он был без поддержки: трое коллег Мерфи должны были снимать происходящее скрытой камерой, вшитой в сумку, но Марсалек в последний момент изменил место встречи.
Марсалек сидел за столом, одетый в синий костюм. Он тепло поприветствовал Мерфи. Стейк “Вагю”, газированная вода, изысканное вино. Марсалек хотел, чтобы Мерфи знал, что, по его опыту, журналистов можно легко купить. Но он говорил осторожно; прямого предложения не было. В какой-то момент Марсалек намекнул, что за Мерфи и Маккрамом ведется наблюдение, отметив, что его “друзья” сообщили ему, что эти два человека живут “очень нормальной жизнью”. Мерфи подозревал, что другой посетитель ресторана - мужчина, сидевший в одиночестве, - ведет контрнаблюдение. По словам Мерфи, когда принесли счет, Марсалек расплатился кредитной картой, сделанной из золота.
“Он был явно интересным - он знал людей, и он разбрасывался большими деньгами”, - сказал мне Мерфи. “Поэтому я начал разрабатывать Марсалека как потенциальный источник”.
На другом обеде Мерфи пообещал, что F.T. не будет больше публиковать истории, основанные на прошлых проступках Wirecard, а Марсалек поклялся Мерфи, что ничего нового искать не придется. Они пожали друг другу руки. После того как Мерфи вышел из ресторана, Гэри Килби сказал Марсалеку: “Послушай, если ты лжешь, Пол узнает об этом. Он узнает, и тебя похоронят”.
За чашкой кофе в Лондоне менеджер хедж-фонда по имени Лео Перри поделился с Маккрамом своей теорией: Основная бизнес-модель компании Wirecard заключалась в том, чтобы лгать общественности, заявляя об огромных прибылях, чтобы инвесторы повышали цену ее акций. Однако “симулируя прибыль, вы в итоге сталкиваетесь с проблемой фальшивых денег”, - сказал Перри. “В конце года аудитор ожидает увидеть здоровый банковский баланс - это первое, что они проверяют. Поэтому вам придется потратить эти фальшивые деньги на фальшивые активы” - простаивающие подставные компании в Азии, о которых сообщается как о прибыльных инвестициях.
Неделю спустя Маккрам отправился в Манаму, столицу Бахрейна, где компания под названием Ashazi Services якобы лицензировала программное обеспечение Wirecard для обработки платежей за плату в четыре миллиона евро в год. Маккрам провел свой первый день в стране в поисках офиса Ashazi. Но по указанному адресу не было никаких следов компании. На следующий день он отправился на поиски корпоративного юриста Ashazi Кумаила аль-Алави в офис, расположенный в заваленном мусором переулке за закусочной по продаже жареных цыплят. Мужчина помахал ему рукой и сказал, что Алави там больше не работает. Но у него был номер Алави, и после быстрого телефонного звонка Маккрам получил направление к пустой парковке. Алави приехал на покрытой пылью машине. “Они все еще работают над зданием, никто никогда не может его найти”, - сказал он. Они с Маккрамом подъехали к строительной площадке и вошли в единственный, как оказалось, занятый офис - белые стены, дешевая мебель и пара папоротников.
“Ashazi, Ashazi”, - пробормотал Алави, как будто впервые услышал это название. Он достал папку, содержащую несколько регистрационных документов, и предложил Маккраму позвонить женщине, которая значилась как основательница Ashazi, - местной актрисе и телеведущей. Маккрам связался с ней по телефону, но она ничего не помнила о контракте с Ashazi и предложила ему спросить ее делового партнера на Филиппинах. Деловой партнер слышал об Ashazi, но сказал, что он занимался только маркетингом - он думал, что актриса руководит компанией.
Маккрам пришел к выводу, что присутствие Ashazi в Интернете было, как он позже выразился, “сплошной ложью”. (Алави утверждает, что ничего не помнит о Маккраме.) И, насколько Маккрам мог понять из документов, лицензионный сбор никогда не был выплачен компании Wirecard. Вернувшись в Лондон, он рассказал о своих находках редактору F.T. Но тот “не знал, что с этим делать”, - сказал мне Пол Мерфи, создатель блога Alphaville в газете. “У F.T. нет традиции расследований - она не похожа на Guardian или New York Times”. История в печати “должна быть понятна широкому кругу читателей”, - продолжил он, - в то время как “Alphaville отказался от этой идеи. Alphaville занимался жесткими, жесткими финансами”.
Мерфи привлек Маккрама в свою команду. “Мне нужен был человек, обладающий такими жесткими техническими способностями, чтобы разбирать балансовые отчеты”, - сказал мне Мерфи. Хотя у Маккрама еще не было достаточно доказательств, чтобы использовать слово “мошенничество” в печати, Мерфи, как он вспоминает, подбадривал Маккрама: “Просто используйте Alphaville как платформу, чтобы озвучить свои подозрения”.
В результате весной 2015 года вышел цикл статей “House of Wirecard”. Но даже финансово подкованные читатели Alphaville с трудом понимали смысл материала. “В этой статье не помешал бы абзац, в котором бы открытым текстом излагалась мысль автора”, - прокомментировал один из читателей. “Приведено много фактов, но их значение для меня не понятно”.
Реакция Wirecard была менее неоднозначной. В течение нескольких последующих лет компания стремилась создать впечатление, что она стала жертвой преступного сговора между игроками на понижение, которые зарабатывают деньги на крахе акций, и журналистами, которым они заплатили.
В 2016 году пара игроков на понижение в Лондоне выпустила анонимный отчет на ста страницах под названием “Отчет Затарры” (Zatarra Report), в котором утверждалось о множестве преступных действий в компании Wirecard. Отчет периодически переходил в теорию заговора, которая была необоснованной или просто неправдивой. В последующие месяцы компания потратила почти четыреста тысяч евро на частных детективов, чтобы разоблачить и унизить авторов доклада. Вскоре на их электронные почтовые ящики стали приходить фишинговые ссылки и гей-порно. Их переписка была взломана. После того как Маккрам написал об "Отчете Затарры", он тоже стал мишенью, и вскоре его довели до паранойи: он начал записывать номера машин, проверять живые изгороди на наличие камер и спать с молотком под кроватью.
Это был не первый случай, когда Wirecard преследовала своих недоброжелателей: в 2008 году компания угрожала Тобиасу Бослеру, инвестору из Мюнхена. Он сделал ставку против цены акций Wirecard, никому не сказав о своей позиции, но юристу Wirecard все равно удалось его разыскать. “Мне позвонил этот юрист и сказал: “У вас короткая позиция по Wirecard”, - вспоминает Бослер. “Он начал читать мои сделки. Он назвал дату, время, количество акций - у него были все детали моих сделок”. Через несколько дней юрист и два турецких боксера прибыли в офис Бослера. Боксеры прижали его в угол. Один из них ударил кулаком по стене рядом с его головой; другой угрожал его жизни. Испугавшись, Бослер закрыл свои короткие позиции. (Он предоставил немецким властям информацию о деятельности Wirecard по отмыванию денег, но из этого ничего не вышло). “Никто больше не присматривался к Wirecard, пока не появился Дэн Маккрам”, - сказал он.
“У людей есть такое представление о финансах - что это, знаете ли, все в костюмах и ботинках”, - сказал мне Мерфи. Но, по его опыту, видимость респектабельности обычно заканчивается на фасаде банков. В Великобритании выигрыши от азартных игр не облагаются налогами, поэтому спекулянты создали параллельный рынок, чтобы торговать на подсказках и внутренней информации; используя стратегию, известную как “спред-беттинг”, они технически играют на изменении цен на акции, не владея при этом акциями компании. Они торгуют на марже и регулярно раздувают свои счета. “Эти ребята могут стоить двадцать миллионов в один день и ничего на следующий”, - сказал мне Мерфи. Именно здесь, среди “бандитов”, как он их ласково называет, он находит многие из своих лучших источников. “Многие из них действительно грубоваты”, - сказал он за обедом с шампанским и рыбными сэндвичами в ресторане Sweetings, его любимом заведении. “Но у них есть математические мозги, понимаете? Они умеют работать с цифрами и коэффициентами”
Мерфи, которому шестьдесят лет, освещает финансовую сцену Лондона так долго, что до сих пор отвечает на звонки, называя свою фамилию, как по стационарному телефону без определителя номера. В 2016 году ему позвонил один из его бандитов, бизнесмен, спекулянт спред-беттингом и владелец ночного клуба из Эссекса по имени Гэри Килби. “Что это вы тут пишете о Wirecard?” - спросил Килби. “Вы уверены, что это правильно?”
“Да, это чертовски правильно”, - ответил Мерфи.
“У меня здесь парень, который говорит, что все это неправильно”, - сказал Килби. “Ему не нравится Дэн. Он хочет поговорить с тобой”. Этим парнем был Ян Марсалек; он уговорил другого спекулянта, занимающегося спред-беттингом (который ранее признал себя виновным в мошенничестве с ценными бумагами), нанять Килби в качестве посредника.
“Скажи ему, чтобы отвалил”, - сказал Мерфи.
Прошло почти два года, прежде чем Марсалек сделал еще одно предложение. И снова подход был косвенным; еще один из источников Мерфи случайно упомянул ему за обедом из лингвини с омаром, что Марсалек заплатит ему “хорошие деньги” за прекращение публикации отчетов о Wirecard. “Я серьезно”, - сказал этот человек. “Я слышал, как говорили о десяти миллионах”.
Марсалек хотел встретиться с Мерфи за обедом, для чего прилетел из Мюнхена, а Килби и его сын Том, бывшая звезда реалити-шоу, присутствовали на обеде. (Марсалек заплатил более ста тысяч фунтов каждому Килби за посредничество в организации обеда). Несколько недель спустя Мерфи вошел в стейк-хаус в районе Гайд-парка с микрофоном, надеясь поймать Марсалека на взятке. Он был без поддержки: трое коллег Мерфи должны были снимать происходящее скрытой камерой, вшитой в сумку, но Марсалек в последний момент изменил место встречи.
Марсалек сидел за столом, одетый в синий костюм. Он тепло поприветствовал Мерфи. Стейк “Вагю”, газированная вода, изысканное вино. Марсалек хотел, чтобы Мерфи знал, что, по его опыту, журналистов можно легко купить. Но он говорил осторожно; прямого предложения не было. В какой-то момент Марсалек намекнул, что за Мерфи и Маккрамом ведется наблюдение, отметив, что его “друзья” сообщили ему, что эти два человека живут “очень нормальной жизнью”. Мерфи подозревал, что другой посетитель ресторана - мужчина, сидевший в одиночестве, - ведет контрнаблюдение. По словам Мерфи, когда принесли счет, Марсалек расплатился кредитной картой, сделанной из золота.
“Он был явно интересным - он знал людей, и он разбрасывался большими деньгами”, - сказал мне Мерфи. “Поэтому я начал разрабатывать Марсалека как потенциальный источник”.
На другом обеде Мерфи пообещал, что F.T. не будет больше публиковать истории, основанные на прошлых проступках Wirecard, а Марсалек поклялся Мерфи, что ничего нового искать не придется. Они пожали друг другу руки. После того как Мерфи вышел из ресторана, Гэри Килби сказал Марсалеку: “Послушай, если ты лжешь, Пол узнает об этом. Он узнает, и тебя похоронят”.
Мерфи показалось важным, что многие из внеклассных мероприятий Марсалека были связаны с российским государством. У компании Wirecard не было там ни бизнеса, ни дочерних компаний. Но Марсалек постоянно ездил в Россию - часто на частных самолетах, иногда приземляясь после полуночи и улетая до рассвета. По данным расследовательской организации Bellingcat, его международные поездки тщательно отслеживались ФСБ, главной российской службой безопасности. “Его иммиграционное досье насчитывает 597 страниц, что гораздо больше, чем досье любого иностранца, с которым мы сталкивались за пять лет расследований”, - сообщил спустя годы ведущий следователь Bellingcat по России. В Мюнхене Марсалек украсил свой офис коллекцией русских военных шапок-ушанок и набором матрёшек, изображающих российских лидеров прошлого века, от крошечного Ленина до раздутого Путина. Он также организовывал тайные встречи в особняке напротив российского консульства в Мюнхене, который он арендовал за шестьсот восемьдесят тысяч евро в год.
В Вене Марсалек и Браун общались с ультраправыми политиками, которые открыто придерживались пророссийских взглядов. Оба они стали платными членами организации под названием “Австрийско-российское общество дружбы” и заключили деловые сделки с ее генеральным секретарем Флорианом Штерманном. В конце 2015 года Штерманн попросил Wirecard пожертвовать Обществу двадцать тысяч евро, чтобы помочь оплатить гала-вечер по случаю его пятнадцатой годовщины под названием “Из России с любовью” - пышное, ночное мероприятие с участием акробатов и пародиста Путина. Марсалек согласился, но попросил исключить название Wirecard из списка корпоративных спонсоров.
В 2016 году Марсалек помог организовать размещение российских наемников в Ливии. Американский бизнесмен, сотрудничавший с Wirecard в создании стартапа в сфере электронных платежей, инвестировал в цементный завод недалеко от Бенгази, и ему нужно было очистить объект от невзорвавшихся пережитков войны. Марсалек предложил одного из своих русских друзей, Станислава Петлинского, руководителя охранной компании.
Компания Петлинского - известная как "РСБ Групп" - очистила цементный завод от более чем четырехсот взрывчатых веществ. Но эта договоренность впоследствии преследовала американского бизнесмена: это первый известный случай, когда в хаосе после смерти Муаммара Каддафи на ливийской земле было размещено вооруженное российское подразделение. Наемники РСБ позировали для фотографий перед цементным заводом с плакатом “Мы не ангелы, но мы здесь”. Согласно эссе Сергея Суханкина, старшего научного сотрудника Джеймстаунского фонда, который изучал операции российских наемников, деятельность РСБ Групп в Ливии “следует рассматривать как сочетание экономических интересов и, возможно, сбора разведданных/наблюдения, которые могли быть использованы для подготовки почвы для более “серьезных” игроков”. В последующие годы Россия укрепила свои отношения с ливийским командующим в этом районе и направила туда около двенадцати сотен солдат из группы Вагнера. Они захватили нефтяные месторождения, расширили зону безопасности России и повлияли на экономические и политические дела в Африке.
В то время российские военные и разведывательные операции становились все более активными в Европе. Было совершено несколько убийств и подозрительных смертей - государственные цели падали из окон или были застрелены средь бела дня. Затем, 4 марта 2018 года, два российских офицера военной разведки отправились в небольшой английский город Солсбери, имея при себе флакон, замаскированный под духи. Они распылили его содержимое на ручку входной двери дома Сергея Скрипаля, бывшего старшего офицера российской разведки, дезертировавшего в Великобританию; позднее днем Скрипаля и его дочь Юлию нашли без сознания на скамейке в парке, с неконтролируемыми припадками и пеной у рта.
Британские специалисты по химическому оружию определили, что содержимым флакона был “Новичок”, смертоносное нервно-паралитическое вещество, разработанное десятилетиями ранее советской военной разведкой. В ответ Великобритания выслала двадцать три российских дипломата, которых подозревали в том, что они были сотрудниками разведки, и начала расследование четырнадцати других смертей российских изгнанников и бизнесменов в Великобритании.
Осенью того года Марсалек вызвал Мерфи в Германию на очередной ланч в частной столовой и передал ему пачку документов. В них содержались официальные тезисы российского правительства, адресованные органу ООН по химическому оружию и ставящие под сомнение британское расследование отравления Скрипаля. В файлах с пометкой "секретно" также содержалась химическая формула “Новичка”. “Откуда они у вас?” спросил Мерфи. Марсалек улыбнулся и ответил: “Друзья”.
В августе 2018 года рыночная капитализация Wirecard составляла двадцать восемь миллиардов долларов. Компания вытеснила Commerzbank из DAX 30, самого престижного фондового индекса Германии.
Маркус Браун, владевший восемью процентами акций компании и ставший теперь миллиардером на бумаге, взял личный кредит в размере ста пятидесяти миллионов евро в Deutsche Bank, используя свои акции Wirecard в качестве залога. Марсалек, со своей стороны, по словам осведомителя, обманул компанию на десятки миллионов евро, если не на сотни миллионов.
Согласно имеющимся данным, в компании Wirecard работало пять тысяч сотрудников, и она обрабатывала платежи для четверти миллиона торговцев, включая крупные авиакомпании и продуктовые сети. Браун заявил инвесторам, что он ожидает удвоения продаж и прибыли в течение следующих двух лет. На технологических конференциях, где его превозносили как “Стива Джобса из Альп”, как позже выразился один немецкий журналист, он говорил, что преимущество Wirecard в бизнесе обусловлено запатентованным искусственным интеллектом. “Дело не во владении данными, а в алгоритмах, которые обеспечивают ценность данных”, - сказал Браун, имевший образование в области компьютерных наук. Но никакого искусственного интеллекта не было; большинство счетов Wirecard собирались вручную, на электронных таблицах. Будучи банком без филиалов, Wirecard хранила наличные в сейфе в офисе, а иногда раздавала их деловым партнерам, пряча в продуктовые пакеты, суммами в сотни тысяч евро.
Пока Мерфи ломал голову над связями Марсалека с российскими спецслужбами, Маккрам занялся новым расследованием. Пав Гилл, главный юрист азиатского подразделения Wirecard в Сингапуре, уволился, забрав с собой семьдесят гигабайт электронных писем. Мучаясь над тем, что делать с этими материалами, он узнал, что его мать написала Маккраму. “О, Боже, мама”, - сказал Гилл, когда узнал об этом. “Что ты наделала?”
Вскоре после этого Маккрам вылетел в Сингапур, чтобы собрать утечку данных. Двое мужчин встретились возле общественного фонтана, чтобы защититься от оборудования для аудионаблюдения. Маккрам скопировал файлы и вернулся в Лондон. Следующие шесть недель он работал в комнате без окон в штаб-квартире F.T., пытаясь отследить отдельные факты мошенничества среди сотен тысяч электронных писем и календарных встреч. “Меня подтолкнул Ян Марсалек”, - позже написал Маккрам в своей книге. Они никогда не общались и не встречались, но из документов Маккрам мог видеть, что "он всегда был на краю, иногда раздавая приказы, но чаще его инструкции передавались из вторых рук, или тайна объяснялась просто его участием; что это была одна из “компаний Яна”. Каждый вечер, когда в его голове крутились новые данные, имена и организационные схемы, Маккрам запирал свой ноутбук в сейфе, прежде чем покинуть офис.
Ранее в том же году одна из сотрудниц финансовой команды Wirecard в Азии нервно обратилась к Гиллу, чтобы сообщить, что ее начальник Эдо Курниаван, который отвечал перед Марсалеком, провел презентацию, в которой учил своих сотрудников совершать серьезные финансовые преступления. (С тех пор Курниаван был обвинен в финансовых преступлениях в Сингапуре; он находится под “Красным уведомлением” Интерпола, и его местонахождение неизвестно). Используя доску и маркер, Курниаван обрисовал практику "круговых сделок", в ходе которых сумма денег перемещается между несколькими пунктами по мере необходимости, чтобы обмануть аудиторов в разных юрисдикциях и заставить их думать, что каждый якобы несвязанный счет хорошо финансируется. (Аудитор Wirecard, Ernst & Young, как сообщается, полагался на документы и скриншоты счетов, предоставленные компанией, без согласования с учредительными банками).
Гилл связался со своим начальником в Мюнхене, который посоветовал ему поручить провести внутреннее расследование, в ходе которого были выявлены случаи использования круговых сделок, контрактов с задним числом и других незаконных схем. Но когда результаты расследования дошли до совета директоров Wirecard, опасения были сняты. “Я думаю, что Ян прекрасно понимает, о чем идет речь, но они не гадят друг другу в постель”, - написал Гиллу заместитель главного юрисконсульта Wirecard, используя приложение для зашифрованной связи. Через несколько месяцев Гиллу сообщили, что если он не уйдет в отставку, то будет уволен.
К утру 30 января 2019 года статья была завершена и готова к публикации в F.T. Маккрам отправил вопросы в Wirecard и ждал ответа компании.
Во время обеда Пол Мерфи отправился в Sweetings, чтобы съесть сэндвич с крабом и выпить бокал белого вина. Затем позвонил Гэри Килби. Брокер зашел в офис Килби, расположенный над его ночным клубом, чтобы сообщить ему, что популярный счет спред-беттинга “шортит Wirecard по полной программе”, как он выразился. В лондонской финансовой среде ходили горячие слухи, что в час дня F.T. опубликует статью. “У вас гребаная утечка”, - сказал Килби.
Мерфи бросился обратно в штаб-квартиру F.T. “У нас гребаная утечка!” - кричал он.
В Вене Марсалек и Браун общались с ультраправыми политиками, которые открыто придерживались пророссийских взглядов. Оба они стали платными членами организации под названием “Австрийско-российское общество дружбы” и заключили деловые сделки с ее генеральным секретарем Флорианом Штерманном. В конце 2015 года Штерманн попросил Wirecard пожертвовать Обществу двадцать тысяч евро, чтобы помочь оплатить гала-вечер по случаю его пятнадцатой годовщины под названием “Из России с любовью” - пышное, ночное мероприятие с участием акробатов и пародиста Путина. Марсалек согласился, но попросил исключить название Wirecard из списка корпоративных спонсоров.
В 2016 году Марсалек помог организовать размещение российских наемников в Ливии. Американский бизнесмен, сотрудничавший с Wirecard в создании стартапа в сфере электронных платежей, инвестировал в цементный завод недалеко от Бенгази, и ему нужно было очистить объект от невзорвавшихся пережитков войны. Марсалек предложил одного из своих русских друзей, Станислава Петлинского, руководителя охранной компании.
Компания Петлинского - известная как "РСБ Групп" - очистила цементный завод от более чем четырехсот взрывчатых веществ. Но эта договоренность впоследствии преследовала американского бизнесмена: это первый известный случай, когда в хаосе после смерти Муаммара Каддафи на ливийской земле было размещено вооруженное российское подразделение. Наемники РСБ позировали для фотографий перед цементным заводом с плакатом “Мы не ангелы, но мы здесь”. Согласно эссе Сергея Суханкина, старшего научного сотрудника Джеймстаунского фонда, который изучал операции российских наемников, деятельность РСБ Групп в Ливии “следует рассматривать как сочетание экономических интересов и, возможно, сбора разведданных/наблюдения, которые могли быть использованы для подготовки почвы для более “серьезных” игроков”. В последующие годы Россия укрепила свои отношения с ливийским командующим в этом районе и направила туда около двенадцати сотен солдат из группы Вагнера. Они захватили нефтяные месторождения, расширили зону безопасности России и повлияли на экономические и политические дела в Африке.
В то время российские военные и разведывательные операции становились все более активными в Европе. Было совершено несколько убийств и подозрительных смертей - государственные цели падали из окон или были застрелены средь бела дня. Затем, 4 марта 2018 года, два российских офицера военной разведки отправились в небольшой английский город Солсбери, имея при себе флакон, замаскированный под духи. Они распылили его содержимое на ручку входной двери дома Сергея Скрипаля, бывшего старшего офицера российской разведки, дезертировавшего в Великобританию; позднее днем Скрипаля и его дочь Юлию нашли без сознания на скамейке в парке, с неконтролируемыми припадками и пеной у рта.
Британские специалисты по химическому оружию определили, что содержимым флакона был “Новичок”, смертоносное нервно-паралитическое вещество, разработанное десятилетиями ранее советской военной разведкой. В ответ Великобритания выслала двадцать три российских дипломата, которых подозревали в том, что они были сотрудниками разведки, и начала расследование четырнадцати других смертей российских изгнанников и бизнесменов в Великобритании.
Осенью того года Марсалек вызвал Мерфи в Германию на очередной ланч в частной столовой и передал ему пачку документов. В них содержались официальные тезисы российского правительства, адресованные органу ООН по химическому оружию и ставящие под сомнение британское расследование отравления Скрипаля. В файлах с пометкой "секретно" также содержалась химическая формула “Новичка”. “Откуда они у вас?” спросил Мерфи. Марсалек улыбнулся и ответил: “Друзья”.
В августе 2018 года рыночная капитализация Wirecard составляла двадцать восемь миллиардов долларов. Компания вытеснила Commerzbank из DAX 30, самого престижного фондового индекса Германии.
Маркус Браун, владевший восемью процентами акций компании и ставший теперь миллиардером на бумаге, взял личный кредит в размере ста пятидесяти миллионов евро в Deutsche Bank, используя свои акции Wirecard в качестве залога. Марсалек, со своей стороны, по словам осведомителя, обманул компанию на десятки миллионов евро, если не на сотни миллионов.
Согласно имеющимся данным, в компании Wirecard работало пять тысяч сотрудников, и она обрабатывала платежи для четверти миллиона торговцев, включая крупные авиакомпании и продуктовые сети. Браун заявил инвесторам, что он ожидает удвоения продаж и прибыли в течение следующих двух лет. На технологических конференциях, где его превозносили как “Стива Джобса из Альп”, как позже выразился один немецкий журналист, он говорил, что преимущество Wirecard в бизнесе обусловлено запатентованным искусственным интеллектом. “Дело не во владении данными, а в алгоритмах, которые обеспечивают ценность данных”, - сказал Браун, имевший образование в области компьютерных наук. Но никакого искусственного интеллекта не было; большинство счетов Wirecard собирались вручную, на электронных таблицах. Будучи банком без филиалов, Wirecard хранила наличные в сейфе в офисе, а иногда раздавала их деловым партнерам, пряча в продуктовые пакеты, суммами в сотни тысяч евро.
Пока Мерфи ломал голову над связями Марсалека с российскими спецслужбами, Маккрам занялся новым расследованием. Пав Гилл, главный юрист азиатского подразделения Wirecard в Сингапуре, уволился, забрав с собой семьдесят гигабайт электронных писем. Мучаясь над тем, что делать с этими материалами, он узнал, что его мать написала Маккраму. “О, Боже, мама”, - сказал Гилл, когда узнал об этом. “Что ты наделала?”
Вскоре после этого Маккрам вылетел в Сингапур, чтобы собрать утечку данных. Двое мужчин встретились возле общественного фонтана, чтобы защититься от оборудования для аудионаблюдения. Маккрам скопировал файлы и вернулся в Лондон. Следующие шесть недель он работал в комнате без окон в штаб-квартире F.T., пытаясь отследить отдельные факты мошенничества среди сотен тысяч электронных писем и календарных встреч. “Меня подтолкнул Ян Марсалек”, - позже написал Маккрам в своей книге. Они никогда не общались и не встречались, но из документов Маккрам мог видеть, что "он всегда был на краю, иногда раздавая приказы, но чаще его инструкции передавались из вторых рук, или тайна объяснялась просто его участием; что это была одна из “компаний Яна”. Каждый вечер, когда в его голове крутились новые данные, имена и организационные схемы, Маккрам запирал свой ноутбук в сейфе, прежде чем покинуть офис.
Ранее в том же году одна из сотрудниц финансовой команды Wirecard в Азии нервно обратилась к Гиллу, чтобы сообщить, что ее начальник Эдо Курниаван, который отвечал перед Марсалеком, провел презентацию, в которой учил своих сотрудников совершать серьезные финансовые преступления. (С тех пор Курниаван был обвинен в финансовых преступлениях в Сингапуре; он находится под “Красным уведомлением” Интерпола, и его местонахождение неизвестно). Используя доску и маркер, Курниаван обрисовал практику "круговых сделок", в ходе которых сумма денег перемещается между несколькими пунктами по мере необходимости, чтобы обмануть аудиторов в разных юрисдикциях и заставить их думать, что каждый якобы несвязанный счет хорошо финансируется. (Аудитор Wirecard, Ernst & Young, как сообщается, полагался на документы и скриншоты счетов, предоставленные компанией, без согласования с учредительными банками).
Гилл связался со своим начальником в Мюнхене, который посоветовал ему поручить провести внутреннее расследование, в ходе которого были выявлены случаи использования круговых сделок, контрактов с задним числом и других незаконных схем. Но когда результаты расследования дошли до совета директоров Wirecard, опасения были сняты. “Я думаю, что Ян прекрасно понимает, о чем идет речь, но они не гадят друг другу в постель”, - написал Гиллу заместитель главного юрисконсульта Wirecard, используя приложение для зашифрованной связи. Через несколько месяцев Гиллу сообщили, что если он не уйдет в отставку, то будет уволен.
К утру 30 января 2019 года статья была завершена и готова к публикации в F.T. Маккрам отправил вопросы в Wirecard и ждал ответа компании.
Во время обеда Пол Мерфи отправился в Sweetings, чтобы съесть сэндвич с крабом и выпить бокал белого вина. Затем позвонил Гэри Килби. Брокер зашел в офис Килби, расположенный над его ночным клубом, чтобы сообщить ему, что популярный счет спред-беттинга “шортит Wirecard по полной программе”, как он выразился. В лондонской финансовой среде ходили горячие слухи, что в час дня F.T. опубликует статью. “У вас гребаная утечка”, - сказал Килби.
Мерфи бросился обратно в штаб-квартиру F.T. “У нас гребаная утечка!” - кричал он.
Как эта история могла ускользнуть? Маккрам и Мерфи приняли необычные меры предосторожности - говорили об этой истории только лично, никогда по телефону. История даже не была загружена во внутреннюю систему F.T. Но одна из деталей Килби была ошибочной: F.T. планировала опубликовать статью во второй половине дня, но не назначила точное время. 13:00 - крайний срок, который она дала Wirecard для комментариев. Казалось невозможным, чтобы кто-то, кроме самой компании, был источником раскрытия информации.
Мерфи подошел к терминалу Reuters и просмотрел листинг акций Wirecard. “Мы буквально сидели там и смотрели, как падает цена акций по мере приближения к часу дня”, - сказал он мне. “А потом не было никакой истории, и люди начали покупать”. Они ждали ответа от Wirecard еще два часа. Затем, как сказал Мерфи, “вы нажимаете кнопку “Опубликовать”, и тогда вас чуть не тошнит”.
Заголовок гласил: “Поддельные контракты”; подзаголовок: “Фальсификация счетов”. Статья за один вечер стерла пять миллиардов евро со стоимости компании Wirecard. Последующая статья, опубликованная два дня спустя, снесла еще три миллиарда.
Реакция в Германии была рефлекторно оборонительной, как будто репортаж F.T. был нападением на саму страну. “Очередная статья фальшивых новостей от Дэна Маккрама”, - написал аналитик по акциям Commerzbank в письме к инвесторам. Любое падение цены акций было “возможностью для покупки”. “Я прочитал в FT, какой ты непослушный мальчик”, - написал Маркусу Брауну член наблюдательного совета Deutsche Bank. Он добавил подмигивающее эмодзи и сообщил, что только что купил акции Wirecard. “Сделайте эту газету!!!”
18 февраля 2019 года финансовый регулятор Германии, известный как BaFin, издал запрет на создание новых коротких ставок против Wirecard, ссылаясь на “важность компании для экономики”. “Именно в этот момент они встали на сторону преступников”, - заявил позднее один из немецких парламентариев. В тот же день прокуроры Мюнхена подтвердили немецкой газете, что они начали уголовное расследование. Но они не собирались преследовать Wirecard - они собирались преследовать F.T.
На функционирующем рынке масштабы коротких продаж, как правило, коррелируют с вопиющими финансовыми нарушениями, о которых идет речь. “Мы проводим расследования в течение сотен и даже тысяч часов”, - написала в BaFin молодая управляющая фондом Фахми Кадир после введения запрета на короткие продажи. Такие расследования включают посещение офисов и мониторинг спутниковых снимков, чтобы выяснить, например, действительно ли на предполагаемом заводе в Китае ведется активная деятельность. “Люди думают, что инвесторы проводят все свое время, изучая графики и данные. Но компании - это нечто большее: в основе бизнеса лежат люди”, - говорит Кадир. “Руководителями движет определенный набор эмоциональных факторов и стрессоров. Вы не можете уловить эти вещи, просто просматривая финансовую отчетность”.
Кадир выросла на Лонг-Айленде, став второй дочерью иммигрантов из Бангладеша, изучала биологию и математику в колледже, а затем получила работу в финансовой сфере - отрасли, которую она в значительной степени презирает.
Работая исследователем в хедж-фонде, Кадир расследовала и в конечном итоге способствовала краху фармацевтической операции по завышению цен, за что получила прозвище Убийца. Она не делает длинных ставок - только короткие на компании, которые, по ее мнению, занимаются преступной деятельностью. “В конце концов, хищническое, мошенническое, преступное поведение вредит бизнесу”, - сказала она. Она считает свою роль в разоблачении мошенничества и последующем получении прибыли от его краха “способом использования капитализма и рынков капитала в подрывных целях”, чем-то средним между “гражданским долгом” и “революционным актом”.
В январе 2018 года Кадир запустила свой собственный фонд из коворкинг-пространства на Манхэттене. Она назвала его Safkhet Capital в честь египетской богини математики и наняла в качестве единственного сотрудника Кристину Клементи, которая недавно прошла курс по истории мошенничества в Йельском университете у Джима Чаноса. К тому времени Wirecard приобрела североамериканскую программу предоплаченных дебетовых карт Citigroup. По мнению Кадир, это был безрассудный шаг: если компания совершала преступления, то теперь они совершались на американской земле.
“В финансовой сфере во всем мире сложилась ситуация, когда единственными эффективными полицейскими являются американцы”, - сказал мне Пол Мерфи. “Наши регулирующие органы - они “ушли на обед”. Некомпетентны, в большинстве своем”. Он добавил: “Что вы обнаружите, скажем, здесь, в Лондоне, так это то, что вы можете быть мошенником, ворующим деньги у людей по всему миру. До тех пор, пока вы не крадете у людей в Великобритании, вы можете делать все, что угодно”.
В начале 2019 года Кадир и Клементи отправились на автомобиле Клементи Volkswagen Cabrio 2002 года выпуска в штаб-квартиру Wirecard в США, которая была зарегистрирована в офисном парке в Коншохокене, штат Пенсильвания, недалеко от Филадельфии. В номере 5040 они нашли офисное помещение, достаточно просторное для шестисот сотрудников. Но там было всего несколько десятков человек.
Встретивший их мужчина предложил продать им предоплаченные карты, на которых было начислено до ста пятидесяти тысяч долларов, и добавил, что будет вполне приемлемо, если они распространят эти карты среди других людей. Кадир и Клементи были ошеломлены. “В “темной сети” невозможно найти предоплаченные карты с суммой более десяти тысяч долларов”, - сказала мне Кадир.
Кадир и Клементи изучили конфиденциальные источники в индустрии платежей и разработали рабочую теорию: основной целью деятельности компании было обслуживание организованных преступных сетей и российских олигархов - быть “единым центром” для “крупномасштабных операций по отмыванию денег, которые требовали масштаба для поддержки миллиардов грязных денег ежегодно”, - написали они в презентации для инвесторов Safkhet. Ключевым фактором была банковская лицензия Wirecard, которая позволяла ей как принимать преступные средства, так и скрывать их источник.
Для руководства Wirecard уголовное расследование в Германии в отношение Financial Times не стало неожиданностью - Марсалек предоставил своего первого свидетеля. В течение трех лет он поддерживал отношения с сыном Гэри Килби, Томом. “Это был довольно сложный период”, - сказал мне Гэри Килби. “Ян обещал ему весь мир”. Это окупилось: Том был в офисе своего отца, когда вошел брокер и поделился слухом о том, что F.T. опубликует свой материал в час дня. Теперь Том сообщил об этом Марсалеку, который хотел получить показания под присягой от всех присутствующих в комнате. “Не смейте и близко меня к этому подпускать”, - ответил Гэри Килби. Но парень дочери Гэри, только что вышедший из тюрьмы за отмывание денег для банды наркоторговцев, был свидетелем сцены с брокером и предложил сделать заявление.
В феврале 2019 года Марсалек встретился с главным прокурором Мюнхена Хильдой Боймлер-Хёсль. Он рассказал ей, что провел годы, внедряясь в лондонскую систему спред-беттинга в качестве “вражеской разведки”, и что F.T. вступил в сговор с игроками на понижение. Три дня спустя Боймлер-Хёсль выступила с заявлением в немецкой прессе: “Мы получили серьезную информацию от Wirecard о том, что планируется новая короткая атака, и что большие деньги используются для влияния на освещение событий в СМИ”.
Это было не единственным оборонительным действием, предпринятым Марсалеком. Wirecard подписала соглашение с Arcanum Global Intelligence, стратегической разведывательной фирмой, руководство которой состоит из бывших высокопоставленных британских, американских, французских и израильских руководителей разведки и вооруженных сил. Представители Arcanum настаивают, что работа фирмы для Wirecard заключалась только во внутреннем расследовании утечки Пэвом Гиллом конфиденциальной информации из сингапурского филиала. Но 5 февраля, через несколько дней после первой статьи Маккрама об азиатском подразделении, основатель Arcanum Рон Вахид отправил Марсалеку предложение под названием “Проект Гелиос”, в котором предлагалось “расследовать и выявить игроков на понижение” и осуществить многоступенчатый “план атаки”. Хотя руководство Arcanum утверждает, что это предложение так и не было выполнено, в письме, написанном фирмой и адресованном Управлению по финансовому регулированию и надзору Великобритании, говорится, что Arcanum была "привлечена компанией Wirecard для расследования серий атак коротких продаж".
“Первая фаза будет представлять собой “этап определения объема и раскрытия информации”, на котором будет рассмотрена вся существующая информация и первоначальные результаты разведки”, - говорится в предложении. Следующий этап будет включать “более целенаправленный и углубленный сбор и анализ разведывательной информации”. Цели “правонарушений и уязвимых мест” будут “разумно преследоваться”. За плату в двести тысяч евро в месяц бывшие “высокопоставленные руководители из самых влиятельных разведывательных и правоохранительных органов мира”, как выразился Arcanum, развернут свои объединенные сети и опыт на службе у Wirecard.
Маккрам продолжал расследовать деятельность Wirecard в Азии. Оказалось, что половина ее глобальных продаж осуществляется через трех клиентов: один в Дубае, другой в Сингапуре, а третий, под названием PayEasy, на Филиппинах. Коллега Маккрама Стефания Палма отправилась в Манилу, чтобы проверить PayEasy. Предполагаемая штаб-квартира компании оказалась в одном здании с автобусной компанией. Другой партнер Wirecard, компания ConePay, располагалась в частном доме в отдаленной деревне, окруженной рисовыми полями. Палму встретили двое филиппинцев, которые ухаживали за маленьким белым пуделем и померанцем. Никто из них не слышал о ConePay. Затем один из членов семьи достал несколько клочков писем. Одним из них был документ из банка Wirecard, адресованный ConePay International, с балансом в тридцать евро.
К этому времени Марсалек полностью погрузился в дела своего русского друга-наемника Станислава Петлинского. Wirecard заключила сделку с холдинговой компанией R.S.B. Group в Дубае, чтобы продать наемникам свое программное обеспечение для предоплаченных дебетовых карт. В зашифрованном чате с Дагмар Шнайдер, старшим сотрудником финансовой команды Wirecard, Марсалек написал, что если у аудиторов будут вопросы о R.S.B., им следует позвонить Владимиру Путину. В то время как Маккрам и Палма занимались мошенничеством на Филиппинах, Марсалек шутил со Шнайдер о том, что людей “расстреляли МОИ русские в RSB”. На следующей неделе он написал ей, что “борется с FT с пяти утра”.
“Отправь СВОИХ русских в Лондон”, - ответила Шнайдер. “Они должны дать нам немного покоя”.
Маккрам и Палма опубликовали свое расследование в отношении партнеров Wirecard 28 марта; две недели спустя BaFin подал против них уголовную жалобу за “подозрение в манипулировании рынком акций Wirecard”. Сторонние инвесторы восприняли действия немецкого правительства как мощный сигнал. В конце апреля японская компания SoftBank, управляющая крупнейшим в мире венчурным фондом, ориентированным на технологии, инвестировала в Wirecard миллиард долларов в обмен на облигации, которые можно было конвертировать в 5,6-процентную долю. Но истории F.T. все же достаточно взволновали команду SoftBank, чтобы попросить Wirecard списки их крупнейших клиентов в Азии, которые Марсалек подделал.
Мерфи подошел к терминалу Reuters и просмотрел листинг акций Wirecard. “Мы буквально сидели там и смотрели, как падает цена акций по мере приближения к часу дня”, - сказал он мне. “А потом не было никакой истории, и люди начали покупать”. Они ждали ответа от Wirecard еще два часа. Затем, как сказал Мерфи, “вы нажимаете кнопку “Опубликовать”, и тогда вас чуть не тошнит”.
Заголовок гласил: “Поддельные контракты”; подзаголовок: “Фальсификация счетов”. Статья за один вечер стерла пять миллиардов евро со стоимости компании Wirecard. Последующая статья, опубликованная два дня спустя, снесла еще три миллиарда.
Реакция в Германии была рефлекторно оборонительной, как будто репортаж F.T. был нападением на саму страну. “Очередная статья фальшивых новостей от Дэна Маккрама”, - написал аналитик по акциям Commerzbank в письме к инвесторам. Любое падение цены акций было “возможностью для покупки”. “Я прочитал в FT, какой ты непослушный мальчик”, - написал Маркусу Брауну член наблюдательного совета Deutsche Bank. Он добавил подмигивающее эмодзи и сообщил, что только что купил акции Wirecard. “Сделайте эту газету!!!”
18 февраля 2019 года финансовый регулятор Германии, известный как BaFin, издал запрет на создание новых коротких ставок против Wirecard, ссылаясь на “важность компании для экономики”. “Именно в этот момент они встали на сторону преступников”, - заявил позднее один из немецких парламентариев. В тот же день прокуроры Мюнхена подтвердили немецкой газете, что они начали уголовное расследование. Но они не собирались преследовать Wirecard - они собирались преследовать F.T.
На функционирующем рынке масштабы коротких продаж, как правило, коррелируют с вопиющими финансовыми нарушениями, о которых идет речь. “Мы проводим расследования в течение сотен и даже тысяч часов”, - написала в BaFin молодая управляющая фондом Фахми Кадир после введения запрета на короткие продажи. Такие расследования включают посещение офисов и мониторинг спутниковых снимков, чтобы выяснить, например, действительно ли на предполагаемом заводе в Китае ведется активная деятельность. “Люди думают, что инвесторы проводят все свое время, изучая графики и данные. Но компании - это нечто большее: в основе бизнеса лежат люди”, - говорит Кадир. “Руководителями движет определенный набор эмоциональных факторов и стрессоров. Вы не можете уловить эти вещи, просто просматривая финансовую отчетность”.
Кадир выросла на Лонг-Айленде, став второй дочерью иммигрантов из Бангладеша, изучала биологию и математику в колледже, а затем получила работу в финансовой сфере - отрасли, которую она в значительной степени презирает.
Работая исследователем в хедж-фонде, Кадир расследовала и в конечном итоге способствовала краху фармацевтической операции по завышению цен, за что получила прозвище Убийца. Она не делает длинных ставок - только короткие на компании, которые, по ее мнению, занимаются преступной деятельностью. “В конце концов, хищническое, мошенническое, преступное поведение вредит бизнесу”, - сказала она. Она считает свою роль в разоблачении мошенничества и последующем получении прибыли от его краха “способом использования капитализма и рынков капитала в подрывных целях”, чем-то средним между “гражданским долгом” и “революционным актом”.
В январе 2018 года Кадир запустила свой собственный фонд из коворкинг-пространства на Манхэттене. Она назвала его Safkhet Capital в честь египетской богини математики и наняла в качестве единственного сотрудника Кристину Клементи, которая недавно прошла курс по истории мошенничества в Йельском университете у Джима Чаноса. К тому времени Wirecard приобрела североамериканскую программу предоплаченных дебетовых карт Citigroup. По мнению Кадир, это был безрассудный шаг: если компания совершала преступления, то теперь они совершались на американской земле.
“В финансовой сфере во всем мире сложилась ситуация, когда единственными эффективными полицейскими являются американцы”, - сказал мне Пол Мерфи. “Наши регулирующие органы - они “ушли на обед”. Некомпетентны, в большинстве своем”. Он добавил: “Что вы обнаружите, скажем, здесь, в Лондоне, так это то, что вы можете быть мошенником, ворующим деньги у людей по всему миру. До тех пор, пока вы не крадете у людей в Великобритании, вы можете делать все, что угодно”.
В начале 2019 года Кадир и Клементи отправились на автомобиле Клементи Volkswagen Cabrio 2002 года выпуска в штаб-квартиру Wirecard в США, которая была зарегистрирована в офисном парке в Коншохокене, штат Пенсильвания, недалеко от Филадельфии. В номере 5040 они нашли офисное помещение, достаточно просторное для шестисот сотрудников. Но там было всего несколько десятков человек.
Встретивший их мужчина предложил продать им предоплаченные карты, на которых было начислено до ста пятидесяти тысяч долларов, и добавил, что будет вполне приемлемо, если они распространят эти карты среди других людей. Кадир и Клементи были ошеломлены. “В “темной сети” невозможно найти предоплаченные карты с суммой более десяти тысяч долларов”, - сказала мне Кадир.
Кадир и Клементи изучили конфиденциальные источники в индустрии платежей и разработали рабочую теорию: основной целью деятельности компании было обслуживание организованных преступных сетей и российских олигархов - быть “единым центром” для “крупномасштабных операций по отмыванию денег, которые требовали масштаба для поддержки миллиардов грязных денег ежегодно”, - написали они в презентации для инвесторов Safkhet. Ключевым фактором была банковская лицензия Wirecard, которая позволяла ей как принимать преступные средства, так и скрывать их источник.
Для руководства Wirecard уголовное расследование в Германии в отношение Financial Times не стало неожиданностью - Марсалек предоставил своего первого свидетеля. В течение трех лет он поддерживал отношения с сыном Гэри Килби, Томом. “Это был довольно сложный период”, - сказал мне Гэри Килби. “Ян обещал ему весь мир”. Это окупилось: Том был в офисе своего отца, когда вошел брокер и поделился слухом о том, что F.T. опубликует свой материал в час дня. Теперь Том сообщил об этом Марсалеку, который хотел получить показания под присягой от всех присутствующих в комнате. “Не смейте и близко меня к этому подпускать”, - ответил Гэри Килби. Но парень дочери Гэри, только что вышедший из тюрьмы за отмывание денег для банды наркоторговцев, был свидетелем сцены с брокером и предложил сделать заявление.
В феврале 2019 года Марсалек встретился с главным прокурором Мюнхена Хильдой Боймлер-Хёсль. Он рассказал ей, что провел годы, внедряясь в лондонскую систему спред-беттинга в качестве “вражеской разведки”, и что F.T. вступил в сговор с игроками на понижение. Три дня спустя Боймлер-Хёсль выступила с заявлением в немецкой прессе: “Мы получили серьезную информацию от Wirecard о том, что планируется новая короткая атака, и что большие деньги используются для влияния на освещение событий в СМИ”.
Это было не единственным оборонительным действием, предпринятым Марсалеком. Wirecard подписала соглашение с Arcanum Global Intelligence, стратегической разведывательной фирмой, руководство которой состоит из бывших высокопоставленных британских, американских, французских и израильских руководителей разведки и вооруженных сил. Представители Arcanum настаивают, что работа фирмы для Wirecard заключалась только во внутреннем расследовании утечки Пэвом Гиллом конфиденциальной информации из сингапурского филиала. Но 5 февраля, через несколько дней после первой статьи Маккрама об азиатском подразделении, основатель Arcanum Рон Вахид отправил Марсалеку предложение под названием “Проект Гелиос”, в котором предлагалось “расследовать и выявить игроков на понижение” и осуществить многоступенчатый “план атаки”. Хотя руководство Arcanum утверждает, что это предложение так и не было выполнено, в письме, написанном фирмой и адресованном Управлению по финансовому регулированию и надзору Великобритании, говорится, что Arcanum была "привлечена компанией Wirecard для расследования серий атак коротких продаж".
“Первая фаза будет представлять собой “этап определения объема и раскрытия информации”, на котором будет рассмотрена вся существующая информация и первоначальные результаты разведки”, - говорится в предложении. Следующий этап будет включать “более целенаправленный и углубленный сбор и анализ разведывательной информации”. Цели “правонарушений и уязвимых мест” будут “разумно преследоваться”. За плату в двести тысяч евро в месяц бывшие “высокопоставленные руководители из самых влиятельных разведывательных и правоохранительных органов мира”, как выразился Arcanum, развернут свои объединенные сети и опыт на службе у Wirecard.
Маккрам продолжал расследовать деятельность Wirecard в Азии. Оказалось, что половина ее глобальных продаж осуществляется через трех клиентов: один в Дубае, другой в Сингапуре, а третий, под названием PayEasy, на Филиппинах. Коллега Маккрама Стефания Палма отправилась в Манилу, чтобы проверить PayEasy. Предполагаемая штаб-квартира компании оказалась в одном здании с автобусной компанией. Другой партнер Wirecard, компания ConePay, располагалась в частном доме в отдаленной деревне, окруженной рисовыми полями. Палму встретили двое филиппинцев, которые ухаживали за маленьким белым пуделем и померанцем. Никто из них не слышал о ConePay. Затем один из членов семьи достал несколько клочков писем. Одним из них был документ из банка Wirecard, адресованный ConePay International, с балансом в тридцать евро.
К этому времени Марсалек полностью погрузился в дела своего русского друга-наемника Станислава Петлинского. Wirecard заключила сделку с холдинговой компанией R.S.B. Group в Дубае, чтобы продать наемникам свое программное обеспечение для предоплаченных дебетовых карт. В зашифрованном чате с Дагмар Шнайдер, старшим сотрудником финансовой команды Wirecard, Марсалек написал, что если у аудиторов будут вопросы о R.S.B., им следует позвонить Владимиру Путину. В то время как Маккрам и Палма занимались мошенничеством на Филиппинах, Марсалек шутил со Шнайдер о том, что людей “расстреляли МОИ русские в RSB”. На следующей неделе он написал ей, что “борется с FT с пяти утра”.
“Отправь СВОИХ русских в Лондон”, - ответила Шнайдер. “Они должны дать нам немного покоя”.
Маккрам и Палма опубликовали свое расследование в отношении партнеров Wirecard 28 марта; две недели спустя BaFin подал против них уголовную жалобу за “подозрение в манипулировании рынком акций Wirecard”. Сторонние инвесторы восприняли действия немецкого правительства как мощный сигнал. В конце апреля японская компания SoftBank, управляющая крупнейшим в мире венчурным фондом, ориентированным на технологии, инвестировала в Wirecard миллиард долларов в обмен на облигации, которые можно было конвертировать в 5,6-процентную долю. Но истории F.T. все же достаточно взволновали команду SoftBank, чтобы попросить Wirecard списки их крупнейших клиентов в Азии, которые Марсалек подделал.
Компания Wirecard относилась к каждому игроку на понижение как к экзистенциальной угрозе. В 2016 году Марсалек обратился к Нику Голду, еще одному из контактов Гэри Килби на лондонской сцене спред-беттинга, и предложил ему три миллиона фунтов стерлингов, чтобы убедить богатого друга прекратить шортить акции Wirecard. Голд отказался; по его словам, он считал Марсалека скучным и думал, что то, как он держит “свою чашку кофе”, говорит о том, что он “неудачник”. По словам Голда, только мошенническая компания пошлет старшего руководителя выслеживать своих критиков.
Три года спустя бывший британский полицейский под прикрытием, который теперь работает частным детективом под именем Джон, был нанят для работы на клиента, который временно поселился в отеле Dorchester в Лондоне. Клиент был хорошо сложен, с коротко подстриженными волосами и ровной щетиной. Он был ливийского происхождения, но вырос во Франции, безупречно говорил по-английски и давал чаевые персоналу отеля крупными купюрами. “Он хотел установить за собой контрнаблюдение, когда находился в Великобритании, чтобы убедиться, что за ним никто не следит”, - сказал мне Джон.
Джону не нравится термин “частный детектив”, потому что он считает, что этот термин преуменьшает масштаб того, что он делает. В среднем за день он собирает истории поездок и полицейские досье пяти-десяти объектов через контакты в государственном секторе. Они не знают его полного имени - они просто знают, что не стоит задавать вопросов, и что им заплатят наличными. Среди его клиентов - предприятия, правительственные учреждения и миллиардеры, а круг его обязанностей простирается от слежки за развратными супругами до помощи международным преступным группировкам в обеспечении того, чтобы украденный паспорт мог быть использован для переправки убийцы через границу. “Есть много сомнительного, что я могу делать, что я уже делал”, - сказал он. “В полиции необходимо иметь моральные принципы - или они должны быть. В этом весь смысл службы в полиции. А потом вы выходите в частный сектор, и - давайте будем честными - это действительно не имеет значения”. В течение почти четырех часов он говорил откровенно, при условии, что я не буду публиковать его полное имя или описывать его физическое состояние.
Клиент в отеле Dorchester представился как Рами, но Джон не знал о его делах. Через несколько месяцев Джон узнал полное имя этого человека - Рами Эль-Обейди - и выяснил, что во время революции он некоторое время работал главой внешней разведки переходного правительства Ливии.
Как и Марсалек, Эль-Обейди носил одежду элитных итальянских брендов и с легкостью перемещался в странном мире бывших военных и офицеров разведки. По всей видимости, он был крупным инвестором Wirecard и постоянным посетителем секретного поместья Марсалека рядом с российским консульством в Мюнхене. Чтобы защитить свои финансовые интересы, Эль-Обейди приехал в Лондон, чтобы провести собственную разведывательную операцию. Главной целью был Ник Голд, который каким-то образом был назван подозреваемым в жалобе BaFin, наряду с Дэном Маккрамом.
Голд сколотил состояние на продаже промышленных товаров и пускал его в азартные игры везде, где ему казалось, что у него есть преимущество. Он был красив и атлетически сложен, с темными волнистыми волосами - щедрый, харизматичный хозяин вечеринок в возрасте за сорок, который употреблял много кокаина и ослеплял гостей карточными фокусами в своих особняках в Лондоне, Майами и Каннах. “Когда мне было семнадцать лет, я ходил на Оксфорд-стрит и обманывал людей”, - рассказывал он мне. “Приходил какой-нибудь лох, как вы, и проигрывал”. За прошедшие с тех пор десятилетия ему запретили играть в казино за то, что он считал карты, и делать ставки на лошадиных скачках за то, что он подговаривал жокеев сливать скачки. Однажды, делая ставку на то, сколько времени продлится до первого аута в футбольном матче, он заплатил игроку, чтобы тот выбил мяч за пределы поля в первые секунды игры. “Это не азартная игра, если я знаю результат”, - настаивал он. “Я никогда не играл в азартные игры. Я никогда не играл в игры, в которых думал, что могу проиграть”.
Пол Мерфи познакомился с Голдом на вечеринке по случаю шестидесятилетия Гэри Килби, на которой Килби призывал своих гостей “пить столько, сколько сможете”. Мерфи слышал, что Голд был частичным владельцем Box, элитного кабаре-клуба в Сохо, где хостесс якобы приветствовала гостей на бурлеск-шоу в час ночи с инструкциями “отвечать на любой фетиш” и “принимать весь кокаин, какой только сможете”. Как вспоминает Голд, Мерфи дал ему свой номер телефона и предложил звонить, если у него появятся новости, заслуживающие внимания. Воспоминания Мерфи были более инструментальными: “Я хотел отправить к нему молодую блондинку-репортера, чтобы она собрала с него все дерьмо”.
Однажды Голд позвонил Мерфи, чтобы представить историю о букмекерской компании, занимающейся ставками на спорт. Но Мерфи сказал ему, что у него нет времени для разговора - он завяз в делах Wirecard. “Как только он сказал: “Я застрял с Wirecard”, я понял, что это беспроигрышный сценарий”, - вспоминает Голд. “Я должен сделать короткую продажу этой компании, чего бы это мне не стоило. Что я и сделал”.
Тем летом общий знакомый Эль-Обейди и Голда, футбольный агент по имени Саиф Руби, случайно столкнулся с Голдом на вечеринке в Каннах. Голд, как он вспоминает, “танцевал на столах и был безумцем, и, как и я, отлично проводил время”, когда к нему подошел Руби и сказал, что он работает на группу иностранных инвесторов, которые хотят вложить миллиарды. Голд предложил Руби привести инвесторов в его офис в Лондоне на следующей неделе.
Утром 17 июля 2019 года Руби вошел в офис Голда в сопровождении человека из Ланкашира, который утверждал, что представляет интересы иностранных инвесторов. На самом деле он был оперативником частной разведки, работавшим на Эль-Обейди, и имел при себе скрытое записывающее устройство. Голд предложил сделать ставку против Wirecard, утверждая, что F.T. вот-вот опубликует статью, которая обрушит цену акций до нуля. “Это может случиться завтра, а может быть - вы никогда не знаете”, - сказал Голд. Он заверил их, что наводка была надежной: его источником был редактор отдела расследований Пол Мерфи.
Три года спустя бывший британский полицейский под прикрытием, который теперь работает частным детективом под именем Джон, был нанят для работы на клиента, который временно поселился в отеле Dorchester в Лондоне. Клиент был хорошо сложен, с коротко подстриженными волосами и ровной щетиной. Он был ливийского происхождения, но вырос во Франции, безупречно говорил по-английски и давал чаевые персоналу отеля крупными купюрами. “Он хотел установить за собой контрнаблюдение, когда находился в Великобритании, чтобы убедиться, что за ним никто не следит”, - сказал мне Джон.
Джону не нравится термин “частный детектив”, потому что он считает, что этот термин преуменьшает масштаб того, что он делает. В среднем за день он собирает истории поездок и полицейские досье пяти-десяти объектов через контакты в государственном секторе. Они не знают его полного имени - они просто знают, что не стоит задавать вопросов, и что им заплатят наличными. Среди его клиентов - предприятия, правительственные учреждения и миллиардеры, а круг его обязанностей простирается от слежки за развратными супругами до помощи международным преступным группировкам в обеспечении того, чтобы украденный паспорт мог быть использован для переправки убийцы через границу. “Есть много сомнительного, что я могу делать, что я уже делал”, - сказал он. “В полиции необходимо иметь моральные принципы - или они должны быть. В этом весь смысл службы в полиции. А потом вы выходите в частный сектор, и - давайте будем честными - это действительно не имеет значения”. В течение почти четырех часов он говорил откровенно, при условии, что я не буду публиковать его полное имя или описывать его физическое состояние.
Клиент в отеле Dorchester представился как Рами, но Джон не знал о его делах. Через несколько месяцев Джон узнал полное имя этого человека - Рами Эль-Обейди - и выяснил, что во время революции он некоторое время работал главой внешней разведки переходного правительства Ливии.
Как и Марсалек, Эль-Обейди носил одежду элитных итальянских брендов и с легкостью перемещался в странном мире бывших военных и офицеров разведки. По всей видимости, он был крупным инвестором Wirecard и постоянным посетителем секретного поместья Марсалека рядом с российским консульством в Мюнхене. Чтобы защитить свои финансовые интересы, Эль-Обейди приехал в Лондон, чтобы провести собственную разведывательную операцию. Главной целью был Ник Голд, который каким-то образом был назван подозреваемым в жалобе BaFin, наряду с Дэном Маккрамом.
Голд сколотил состояние на продаже промышленных товаров и пускал его в азартные игры везде, где ему казалось, что у него есть преимущество. Он был красив и атлетически сложен, с темными волнистыми волосами - щедрый, харизматичный хозяин вечеринок в возрасте за сорок, который употреблял много кокаина и ослеплял гостей карточными фокусами в своих особняках в Лондоне, Майами и Каннах. “Когда мне было семнадцать лет, я ходил на Оксфорд-стрит и обманывал людей”, - рассказывал он мне. “Приходил какой-нибудь лох, как вы, и проигрывал”. За прошедшие с тех пор десятилетия ему запретили играть в казино за то, что он считал карты, и делать ставки на лошадиных скачках за то, что он подговаривал жокеев сливать скачки. Однажды, делая ставку на то, сколько времени продлится до первого аута в футбольном матче, он заплатил игроку, чтобы тот выбил мяч за пределы поля в первые секунды игры. “Это не азартная игра, если я знаю результат”, - настаивал он. “Я никогда не играл в азартные игры. Я никогда не играл в игры, в которых думал, что могу проиграть”.
Пол Мерфи познакомился с Голдом на вечеринке по случаю шестидесятилетия Гэри Килби, на которой Килби призывал своих гостей “пить столько, сколько сможете”. Мерфи слышал, что Голд был частичным владельцем Box, элитного кабаре-клуба в Сохо, где хостесс якобы приветствовала гостей на бурлеск-шоу в час ночи с инструкциями “отвечать на любой фетиш” и “принимать весь кокаин, какой только сможете”. Как вспоминает Голд, Мерфи дал ему свой номер телефона и предложил звонить, если у него появятся новости, заслуживающие внимания. Воспоминания Мерфи были более инструментальными: “Я хотел отправить к нему молодую блондинку-репортера, чтобы она собрала с него все дерьмо”.
Однажды Голд позвонил Мерфи, чтобы представить историю о букмекерской компании, занимающейся ставками на спорт. Но Мерфи сказал ему, что у него нет времени для разговора - он завяз в делах Wirecard. “Как только он сказал: “Я застрял с Wirecard”, я понял, что это беспроигрышный сценарий”, - вспоминает Голд. “Я должен сделать короткую продажу этой компании, чего бы это мне не стоило. Что я и сделал”.
Тем летом общий знакомый Эль-Обейди и Голда, футбольный агент по имени Саиф Руби, случайно столкнулся с Голдом на вечеринке в Каннах. Голд, как он вспоминает, “танцевал на столах и был безумцем, и, как и я, отлично проводил время”, когда к нему подошел Руби и сказал, что он работает на группу иностранных инвесторов, которые хотят вложить миллиарды. Голд предложил Руби привести инвесторов в его офис в Лондоне на следующей неделе.
Утром 17 июля 2019 года Руби вошел в офис Голда в сопровождении человека из Ланкашира, который утверждал, что представляет интересы иностранных инвесторов. На самом деле он был оперативником частной разведки, работавшим на Эль-Обейди, и имел при себе скрытое записывающее устройство. Голд предложил сделать ставку против Wirecard, утверждая, что F.T. вот-вот опубликует статью, которая обрушит цену акций до нуля. “Это может случиться завтра, а может быть - вы никогда не знаете”, - сказал Голд. Он заверил их, что наводка была надежной: его источником был редактор отдела расследований Пол Мерфи.
По стечению обстоятельств, Голд выбрал подходящий момент. Через несколько часов после этой встречи Дэн Маккрам направил Wirecard серию вопросов, из которых стало известно, что большая часть операций компании в Дубае была сосредоточена на подставных клиентах. Марсалек, который уже получил копию записи Ника Голда от Эль-Обейди, вызвал эксперта по связям с общественностью, который предложил им поделиться записью и подозрительно своевременными вопросами Маккрама с Зенке Иверсеном, руководителем отдела расследований немецкой газеты Handelsblatt. Частный детектив из Ланкашира говорил с Иверсеном о “глубоком прошлом”, чтобы сообщить подробности, не называя своего имени. Он упомянул, что работал на инвестора Wirecard, но умолчал о том, что инвестор был бывшим ливийским шпионом.
Юристы Wirecard обратились в F.T. с письмом, в котором сообщили, что Wirecard передала британским и немецким властям доказательства инсайдерской торговли между Ником Голдом и Полом Мерфи. В письме содержалось требование, чтобы газета не публиковала никаких материалов о Wirecard до завершения расследования.
Мерфи немедленно написал Голду и сообщил ему, что его записали. “Пол, ты блестящий репортер, но ты только что сделал нечто очень глупое”, - сказал Мерфи редактор F.T. Лайонел Барбер. Мерфи предложил Барберу провести полный аудит его финансов. Но этого было недостаточно; на кону стояла репутация газеты. В течение четырех лет “я говорил сотрудникам отдела соблюдения требований, юристам: “Отвалите, мы делаем эту историю”, - сказал мне Барбер. “Но когда это всплыло, я должен был что-то предпринять”. Он нанял внешнего юрисконсульта для расследования деятельности Мерфи и Маккрама. “Вам придется провести некоторое время в камере для грешников”, - сказал он Мерфи.
Теперь Wirecard, набравшись смелости, делегировала юридические полномочия сотрудникам Arcanum на действия от ее имени “любым способом, который они сочтут необходимым и законным”. “В то время вице-председатель Arcanum Кит Бристоу, занимавший пост первого генерального директора Национального агентства по борьбе с преступностью Великобритании, встречался с представителями Управления по финансовому регулированию и контролю в рамках усилий Wirecard по привлечению агентства к расследованию деятельности F.T. (F.C.A. отказалась комментировать свои отношения с Arcanum.) В руководство Arcanum входят бывший директор национальной разведки США и бывший глава британской армии. Группа пользовалась своими связями, даже когда у нее не было ясности относительно происхождения информации, которой она делилась. Хотя команда Arcanum, по всей видимости, никогда не слышала об Эль-Обейди, она составила письмо британским властям, в котором утверждала, что обладает "значительными знаниями" о "событиях и предметах интереса", приведших к проведению Эль-Обейди тайной операции против Голда.
Осенью того года Эль-Обейди нанял двадцать восемь оперативников, которые отправились на улицы Лондона на задание под названием “Палладиум”. Наземной группой руководила Хейли Элвинс, бывший офицер MI5, а оперативники общались друг с другом по частному каналу рации. Целей было несколько - все игроки на понижение в Лондоне. Теперь Джону было поручено следить за Голдом.
Время от времени Джон узнает слишком много об операции и начинает сомневаться в своей роли в ней. “Если бы нас было шестеро, наблюдающих за ним, я бы просто согласился”, - сказал он мне. “И, оглядываясь назад, я в какой-то степени жалею, что не сделал этого”. Команде было дано указание использовать только законные методы, чтобы собранные разведданные могли быть использованы в суде. Но “Палладиум” чувствовал себя несоразмерно. Его эксплуатационные расходы составляли восемнадцать тысяч фунтов в день, и в нем применялись одни из самых всеобъемлющих и враждебных методов наблюдения, которые Джон видел. “Мне было ужасно жаль его”, - сказал он о Голде. “Знаете, у меня все еще есть совесть”.
Однажды Джон позвонил домработнице Голда с одноразового телефона. Он сказал, что является офицером полиции, и ему нужно, чтобы Голд позвонил ему по поводу ведущегося расследования. Голд перезвонил ему почти сразу. “Они ведут за тобой огромную слежку”, - сказал ему Джон. “Я думаю, что тебя здесь поимеют по-крупному”.
Голд вызвал Джона к себе в офис. “Я, знаете ли, достаточно давно в этом бизнесе, чтобы знать, когда кто-то под кайфом от кокса”, - сказал Джон. “Он был под кайфом. И он говорит: “Точно! Один из моих знакомых в Financial Times - Пол Мерфи. Ты должен рассказать ему об операции по наблюдению!”. “Они отправились в Claridge's, элитный лондонский отель, чтобы встретиться с Мерфи. Джон предоставил ему документы “Палладиума” и рассказал, что ему известно об оперативной структуре.
Мерфи попросил Джона подтвердить свой доступ и полномочия. В этот момент Джон вспомнил, что на предыдущей работе он шпионил за другим репортером F.T. , человеком из команды Мерфи по имени Кадхим Шуббер. Мгновения спустя, как вспоминал Мерфи, “он прислал мне чертову фотографию паспорта мамы Кадхима!”.
“Это заставило меня усмехнуться”, - сказал мне Джон. У него также была копия банковской карты Шуббера. “Но я не пытался выпендриться. Я просто подумал: “О, как тесен этот чертов мир!” - сказал он. “Как это забавно! Я разговариваю с Полом Мерфи, который сидел напротив Кадхима, к которому я ходил и присматривался - ну, каковы шансы? Я счел это довольно ироничным, правда”.
Теперь Мерфи связался с Элвинс, бывшим офицером MI5, которая руководила операцией Эль-Обейди на месте. “Я попытался перевербовать ее”, - сказал он мне. “К сожалению, я сделал это около одиннадцати часов вечера, и я уже успел выпить”. Он написал Элвинс, что “очевидно, видит, какой ущерб мы собираемся нанести вашей фирме”, и добавил: “Работайте со мной, и я обещаю, что мы вас не кинем”. Её ответ пришел в виде жалобы от её адвокатов. Барбер вызвал Мерфи к себе в офис, и Мерфи предложил уйти в отставку. Когда Барбер отказался от его предложения, Мерфи стал вести себя вызывающе. “Вы знаете, эти истории - они не просто влетают через гребаное окно!” - кричал он.
“Пол, я хочу, чтобы этого гребаного мошенника прищучили”, - ответил Барбер. “Мне нужна история. И история не в том, что ты переписываешься с каким-то бывшим агентом MI5 в одиннадцать часов вечера!”
Через два месяца внешняя юридическая фирма оправдала Мерфи и Маккрама. Все лето они спокойно готовили последний удар газеты - прямолинейный материал, в котором были представлены конкретные доказательства мошенничества и все основные электронные таблицы и электронные письма Wirecard. Инструкции Лайонела Барбера были направлены на то, чтобы “пустить кровь.”
Статья была опубликована 15 октября 2019 года. “И мы просто подумали: мы уничтожили его - вот и все”, - вспоминает Мерфи. История была настолько разгромной, что инвесторы потребовали проведения судебной экспертизы, и Wirecard подчинилась. Но расследование заняло бы шесть месяцев, и Браун, исполнительный директор Wirecard, заверил биржевых аналитиков, что это положит конец любым опасениям. В этот момент “гребання цена акций взлетела”, - говорит Мерфи. “Все в Германии говорили: “О, да, F.T. - полное дерьмо.” Кроме того, в это время такие люди, как Ник Голд, фактически сходили с ума. У них были психотические приступы. Он был найден почти мертвым, облокотившись на руль". (По словам Голда, он смешал алкоголь с ксанаксом и остановился на обочине, чтобы вздремнуть). "Никто не знал, кому верить", - продолжает Мерфи. "Во всем этом широком сообществе, которое считало Wirecard мошеннической компанией - а к тому времени это было уже довольно широкое сообщество, - все были чертовски параноидальны по отношению ко всем остальным".
Юристы Wirecard обратились в F.T. с письмом, в котором сообщили, что Wirecard передала британским и немецким властям доказательства инсайдерской торговли между Ником Голдом и Полом Мерфи. В письме содержалось требование, чтобы газета не публиковала никаких материалов о Wirecard до завершения расследования.
Мерфи немедленно написал Голду и сообщил ему, что его записали. “Пол, ты блестящий репортер, но ты только что сделал нечто очень глупое”, - сказал Мерфи редактор F.T. Лайонел Барбер. Мерфи предложил Барберу провести полный аудит его финансов. Но этого было недостаточно; на кону стояла репутация газеты. В течение четырех лет “я говорил сотрудникам отдела соблюдения требований, юристам: “Отвалите, мы делаем эту историю”, - сказал мне Барбер. “Но когда это всплыло, я должен был что-то предпринять”. Он нанял внешнего юрисконсульта для расследования деятельности Мерфи и Маккрама. “Вам придется провести некоторое время в камере для грешников”, - сказал он Мерфи.
Теперь Wirecard, набравшись смелости, делегировала юридические полномочия сотрудникам Arcanum на действия от ее имени “любым способом, который они сочтут необходимым и законным”. “В то время вице-председатель Arcanum Кит Бристоу, занимавший пост первого генерального директора Национального агентства по борьбе с преступностью Великобритании, встречался с представителями Управления по финансовому регулированию и контролю в рамках усилий Wirecard по привлечению агентства к расследованию деятельности F.T. (F.C.A. отказалась комментировать свои отношения с Arcanum.) В руководство Arcanum входят бывший директор национальной разведки США и бывший глава британской армии. Группа пользовалась своими связями, даже когда у нее не было ясности относительно происхождения информации, которой она делилась. Хотя команда Arcanum, по всей видимости, никогда не слышала об Эль-Обейди, она составила письмо британским властям, в котором утверждала, что обладает "значительными знаниями" о "событиях и предметах интереса", приведших к проведению Эль-Обейди тайной операции против Голда.
Осенью того года Эль-Обейди нанял двадцать восемь оперативников, которые отправились на улицы Лондона на задание под названием “Палладиум”. Наземной группой руководила Хейли Элвинс, бывший офицер MI5, а оперативники общались друг с другом по частному каналу рации. Целей было несколько - все игроки на понижение в Лондоне. Теперь Джону было поручено следить за Голдом.
Время от времени Джон узнает слишком много об операции и начинает сомневаться в своей роли в ней. “Если бы нас было шестеро, наблюдающих за ним, я бы просто согласился”, - сказал он мне. “И, оглядываясь назад, я в какой-то степени жалею, что не сделал этого”. Команде было дано указание использовать только законные методы, чтобы собранные разведданные могли быть использованы в суде. Но “Палладиум” чувствовал себя несоразмерно. Его эксплуатационные расходы составляли восемнадцать тысяч фунтов в день, и в нем применялись одни из самых всеобъемлющих и враждебных методов наблюдения, которые Джон видел. “Мне было ужасно жаль его”, - сказал он о Голде. “Знаете, у меня все еще есть совесть”.
Однажды Джон позвонил домработнице Голда с одноразового телефона. Он сказал, что является офицером полиции, и ему нужно, чтобы Голд позвонил ему по поводу ведущегося расследования. Голд перезвонил ему почти сразу. “Они ведут за тобой огромную слежку”, - сказал ему Джон. “Я думаю, что тебя здесь поимеют по-крупному”.
Голд вызвал Джона к себе в офис. “Я, знаете ли, достаточно давно в этом бизнесе, чтобы знать, когда кто-то под кайфом от кокса”, - сказал Джон. “Он был под кайфом. И он говорит: “Точно! Один из моих знакомых в Financial Times - Пол Мерфи. Ты должен рассказать ему об операции по наблюдению!”. “Они отправились в Claridge's, элитный лондонский отель, чтобы встретиться с Мерфи. Джон предоставил ему документы “Палладиума” и рассказал, что ему известно об оперативной структуре.
Мерфи попросил Джона подтвердить свой доступ и полномочия. В этот момент Джон вспомнил, что на предыдущей работе он шпионил за другим репортером F.T. , человеком из команды Мерфи по имени Кадхим Шуббер. Мгновения спустя, как вспоминал Мерфи, “он прислал мне чертову фотографию паспорта мамы Кадхима!”.
“Это заставило меня усмехнуться”, - сказал мне Джон. У него также была копия банковской карты Шуббера. “Но я не пытался выпендриться. Я просто подумал: “О, как тесен этот чертов мир!” - сказал он. “Как это забавно! Я разговариваю с Полом Мерфи, который сидел напротив Кадхима, к которому я ходил и присматривался - ну, каковы шансы? Я счел это довольно ироничным, правда”.
Теперь Мерфи связался с Элвинс, бывшим офицером MI5, которая руководила операцией Эль-Обейди на месте. “Я попытался перевербовать ее”, - сказал он мне. “К сожалению, я сделал это около одиннадцати часов вечера, и я уже успел выпить”. Он написал Элвинс, что “очевидно, видит, какой ущерб мы собираемся нанести вашей фирме”, и добавил: “Работайте со мной, и я обещаю, что мы вас не кинем”. Её ответ пришел в виде жалобы от её адвокатов. Барбер вызвал Мерфи к себе в офис, и Мерфи предложил уйти в отставку. Когда Барбер отказался от его предложения, Мерфи стал вести себя вызывающе. “Вы знаете, эти истории - они не просто влетают через гребаное окно!” - кричал он.
“Пол, я хочу, чтобы этого гребаного мошенника прищучили”, - ответил Барбер. “Мне нужна история. И история не в том, что ты переписываешься с каким-то бывшим агентом MI5 в одиннадцать часов вечера!”
Через два месяца внешняя юридическая фирма оправдала Мерфи и Маккрама. Все лето они спокойно готовили последний удар газеты - прямолинейный материал, в котором были представлены конкретные доказательства мошенничества и все основные электронные таблицы и электронные письма Wirecard. Инструкции Лайонела Барбера были направлены на то, чтобы “пустить кровь.”
Статья была опубликована 15 октября 2019 года. “И мы просто подумали: мы уничтожили его - вот и все”, - вспоминает Мерфи. История была настолько разгромной, что инвесторы потребовали проведения судебной экспертизы, и Wirecard подчинилась. Но расследование заняло бы шесть месяцев, и Браун, исполнительный директор Wirecard, заверил биржевых аналитиков, что это положит конец любым опасениям. В этот момент “гребання цена акций взлетела”, - говорит Мерфи. “Все в Германии говорили: “О, да, F.T. - полное дерьмо.” Кроме того, в это время такие люди, как Ник Голд, фактически сходили с ума. У них были психотические приступы. Он был найден почти мертвым, облокотившись на руль". (По словам Голда, он смешал алкоголь с ксанаксом и остановился на обочине, чтобы вздремнуть). "Никто не знал, кому верить", - продолжает Мерфи. "Во всем этом широком сообществе, которое считало Wirecard мошеннической компанией - а к тому времени это было уже довольно широкое сообщество, - все были чертовски параноидальны по отношению ко всем остальным".
В последующие месяцы нападения на игроков на понижение становились все более личными и даже жестокими. Фахми Кадир получила удар по голове от человека в маске с кастетами во время выгула ее пуделя в Верхнем Вест-Сайде; она потеряла сознание, а нападавшего, который ничего не украл, так и не нашли.
Также оказалось, что оперативники собирали подробную информацию о сделках Ника Голда; в следующие несколько месяцев все его ставки с кредитным плечом были ликвидированы, а потери составили десятки миллионов фунтов. “Мое имя было запятнано. Банки отказывали мне в обслуживании в одночасье”, - вспоминает Голд. “Моя жена ушла от меня”.
Однажды ночью, в “Боксе”, “я принимаю кокаин, я не в себе, я напиваюсь как сумасшедший, и я ухожу с самой горячей девушкой, которую ты когда-либо видел”, - сказал он мне. “Пятнадцать из десяти”. Но это была ловушка; по электронной почте пришла запись этой связи, сделанная с целью шантажа. “Самое ужасное было то, что у меня были задраны носки”, - сказал Голд, который сейчас трезв. “В моем возрасте не хочется, чтобы тебя видели трахающимся с поднятыми белыми носками”.
В год, предшествовавший краху Wirecard, в июне 2020 года, руководство замышляло поглощение Deutsche Bank - приобретение настолько масштабное, что балансовые махинации Wirecard могли быть погребены в сделке. “По сути, это был последний бросок костей Брауна”, - говорит Мерфи. Отчаяние Wirecard продолжалось. Аудиторы сосредоточились на двух банковских счетах на Филиппинах, на которых якобы хранились пропавшие два миллиарда евро. Ограничения, связанные с ковидом, осложнили аудиторам возможность лично посетить банки, поэтому Wirecard, как сообщается, наняла филиппинских актеров, позировавших в поддельных банковских кабинетах, чтобы они подтвердили наличие средств по видеосвязи. Но аудиторы не сдавались и попросили Wirecard доказать, что она контролирует эти средства, переведя четыреста миллионов евро на один из своих счетов в Германии. Когда Wirecard не смогла выполнить перевод, аудиторы связались напрямую с филиппинскими банками, оба из которых ответили, что счетов Wirecard не существует. Спустя несколько дней от Брауна потребовали объявить о выводах аудиторов. Цена акций Wirecard упала на восемьдесят процентов, и вскоре компания была вынуждена признать себя банкротом.
Короткая ставка Фахми Кадир принесла десятки миллионов долларов. Несколько более крупных фондов заработали сотни миллионов. Другие игроки на понижение не заработали денег, потому что они слишком поторопились. “Мы постоянно недооценивали способность людей смотреть в другую сторону”, - сказал Маккраму Лео Перри, управляющий фондом в Лондоне.
В Германии произошла целая череда отставок и увольнений: Феликс Хуфельд, глава BaFin; глава регулирующего органа Германии по аудиту; несколько ведущих аналитиков Wirecard в других европейских банках. Немецкое парламентское расследование провело сто слушаний со свидетелями и изучило почти четыреста тысяч страниц документов, придя к выводу, что поведение Wirecard и ее пособников стало “крупнейшим финансовым скандалом в истории Федеративной Республики Германия”. Авторы отчета обвинили “коллективный провал надзора”, “стремление к цифровому национальному чемпиону” и “немецкий менталитет в отношении не немцев” - в частности, Кадир и Маккрама. “Немецкие надзорные органы не приспособлены к “эпохе Интернета”, - говорится в заключении доклада. Олаф Шольц, министр финансов Ангелы Меркель, курировавший BaFin, заявил в ходе парламентского расследования, что не несет прямой ответственности за то, что происходило под его наблюдением. Позже в том же году он стал канцлером Германии.
Маркус Браун был арестован в Мюнхене и обвинен в мошенничестве. Он утверждает, что стал невольной жертвой схемы, организованной Марсалеком и другими. Судебный процесс продолжается. Оливер Белленхаус, который руководил фиктивным партнером Wirecard в Дубае, недавно дал показания, что партнерства компании в Азии были “притворством с самого начала”.
“Вы не сможете понять Wirecard, если будете воспринимать Wirecard только как мошенничество”, - сказал мне Феликс Хольтерманн, финансовый репортер из Handelsblatt. “Это не потемкинская деревня, это не дело Берни Мэдоффа”. По словам Хольтерманна, который также написал книгу о компании, Марсалек регулярно “использовал свою власть, чтобы обойти очень, очень маленький отдел по соблюдению нормативных требований компании Wirecard”, чтобы открывать банковские счета, кредитные и дебетовые карты российским олигархам, которые находились в европейских финансовых черных списках. “Германия была и остается салоном Европы по отмыванию денег”, - сказал он. “Только самая большая стиральная машина сломалась”.
За последние два года расследования, проведенные журналистами, прокурорами, полицией и спецслужбами, выявили множество поразительных фактов о деятельности Марсалека за пределами Wirecard. В своем секретном особняке рядом с российским консульством он регулярно устраивал встречи с правительственными чиновниками и шпионами. Они приезжали из России, Австрии и Израиля - но, похоже, никогда в официальном качестве.
Марсалек также вмешивался в политические вопросы. Одним из главных вопросов в период подготовки к выборам в Австрии в 2017 году была миграция из стран Африки к югу от Сахары и Ближнего Востока. Марсалек - который был связан с членами ультраправых сил Австрии - начал разрабатывать планы по созданию ополчения численностью 15 тысяч человек на юге Ливии, чтобы не допустить мигрантов к берегам Средиземного моря. Организационные встречи проходили в особняке в Мюнхене, и в них участвовали действующие и бывшие высокопоставленные сотрудники министерств обороны и в органах внутренних дел Австрии. Советником по безопасности проекта был Андрей Чупрыгин, бывший российский подполковник и профессор политэкономии, которого в западных разведывательных кругах подозревают в тесных отношениях с российским агентством военной разведки G.R.U. (Чупрыгин, отрицающий связи с российской разведкой, сказал F.T., что консультировал Марсалека только по вопросам “меняющейся политики и племенной динамики”).
В какой-то момент Марсалек попросил сотрудника австрийской разведки по имени Эгисто Отт спроектировать защищенную от наблюдения комнату в особняке. “Это была полная лажа”, - позже свидетельствовал независимый специалист по безопасности. “Исполнение было крайне слабым”. Но Отт был полезен и в других отношениях. Под руководством своего бывшего начальника Мартина Вайса - бывшего руководителя операций австрийской разведки B.V.T. - он регулярно проводил проверки биографий от имени Марсалека, согласно тысячам страниц австрийских следственных файлов, ставших достоянием гласности. Марсалек якобы оплачивал поиски по меньшей мере двадцати пяти человек, которых он подозревал в связях со спецслужбами. Ни один из этих людей не имел доступа к системам B.V.T. - Вайс ушел со своего поста, а Отт, которого подозревали в продаже государственных секретов России, был переведен на работу в Австрийскую полицейскую академию. Но им все равно удалось провести поиск. (С Вайсом не удалось связаться для комментариев. Отт отрицает проведение проверок).
Неясно, чего добивался Марсалек. Казалось, он использовал любую возможность принять участие в политических делах, какими бы странными или бесполезными они ни были. В какой-то момент он оказался вовлечен в попытку перенести израильское посольство Австрии в Иерусалим, чтобы соответствовать политике президента Дональда Трампа. Имя Марсалека было обнаружено в списке возможных первоначальных инвесторов компании, которая купила бы остатки Cambridge Analytica, фирмы по сбору данных, погрязшей в скандале из-за своей роли в оказании влияния на выборы. Когда речь заходила о ливийских делах, Марсалек, казалось, получал удовольствие от того, что рассказывал людям, что у него есть видеозаписи ужасных боевых действий с камер наблюдения, говоря, что на них видно, как “парни” убивают пленных. Он хвастался, что Петлинский взял его с собой в Сирию для внедрения в ряды российских военнослужащих, на веселой прогулке к древнему городу Пальмира. По словам Вайса, Марсалек “хотел быть секретным агентом”. Но конкретных доказательств того, что он им был, нет.
Тем не менее, должность Марсалека в Wirecard давала ему доступ к материалам, которые могли заинтересовать службу внешней разведки. В 2013 году компания начала выдавать кредитные карты на вымышленные имена Федеральному управлению уголовной полиции Германии для использования во время расследований под прикрытием, что означало, что Марсалек мог иметь представление об оперативных расходах этого агентства. Позже выяснилось, что B.N.D., служба внешней разведки Германии, тоже пользовалась кредитными картами Wirecard. После побега Марсалека B.N.D. заявила, что не знала о его связях с российской разведкой.
В 2014 году Марсалек возглавил усилия компании Wirecard в партнерстве с частными швейцарскими и ливанскими банками по выпуску анонимных дебетовых карт, которые можно было бы предварительно пополнять на сумму до двух миллионов евро в год. В своей презентации он сказал Mastercard, что такие карты избавят людей со сверхвысоким уровнем благосостояния от раздражения, когда их просят дать совет по акциям, например, когда официант берет их кредитную карту и узнает имя клиента. Но трудно представить себе более полезную систему для скрытых операционных расходов - анонимный актив, принимаемый всеми, идеально подходящий для подкупа политиков, оплаты услуг убийц или перемещения крупных сумм наличных через границы.
Самолет Яна Марсалека для побега приземлился в Минске. Оттуда он продолжил путь в Москву по поддельному паспорту, вероятно, при содействии Петлинского, согласно данным Центра “Досье”, организации, занимающейся расследованиями. Они оба изменили свои имена; местонахождение Петлинского неизвестно. В следующем месяце Германия направила запрос об экстрадиции Марсалека в российские правоохранительные органы. Они ответили, что у них нет адреса Марсалека и нет никаких данных о его въезде в страну. Известно, что последняя его телефонная активность была зафиксирована в прошлом году.
“Он явно прячется в каком-то одном месте, просто из-за логистики того, как работают всевозможные системы, когда вы путешествуете”, - сказал мне частный детектив Джон. “Каждый раз, когда паспорт визуально сканируется в другой стране, мы можем получить эти записи здесь”. Он предположил, что Марсалек скоро “лишится всех своих денег”, и вспомнил клиентов, “которые совершили акт исчезновения”, добрались до России и вернулись через несколько лет полностью разоренными. “Там вы платите за свою сохранность”, - сказал Джон. “Как только у вас не остается денег, вы становитесь бесполезным”.
Прошлым летом появился размытый снимок, на котором Марсалек запечатлен в элитном районе Москвы, в красном пиджаке Prada, забиравшимся во внедорожник. “На самом деле это действительно похоже на него”, - размышлял в Twitter Рами Эль-Обейди, бывший глава ливийского шпионажа. “Только вот, зная его, он никогда не носил Prada (если только Россия не взяла над ним верх). Он предпочитал Brioni, как и я”.
Опубликовано в печатном издании от 6 марта 2023 года под заголовком “Цена веры”.
Также оказалось, что оперативники собирали подробную информацию о сделках Ника Голда; в следующие несколько месяцев все его ставки с кредитным плечом были ликвидированы, а потери составили десятки миллионов фунтов. “Мое имя было запятнано. Банки отказывали мне в обслуживании в одночасье”, - вспоминает Голд. “Моя жена ушла от меня”.
Однажды ночью, в “Боксе”, “я принимаю кокаин, я не в себе, я напиваюсь как сумасшедший, и я ухожу с самой горячей девушкой, которую ты когда-либо видел”, - сказал он мне. “Пятнадцать из десяти”. Но это была ловушка; по электронной почте пришла запись этой связи, сделанная с целью шантажа. “Самое ужасное было то, что у меня были задраны носки”, - сказал Голд, который сейчас трезв. “В моем возрасте не хочется, чтобы тебя видели трахающимся с поднятыми белыми носками”.
В год, предшествовавший краху Wirecard, в июне 2020 года, руководство замышляло поглощение Deutsche Bank - приобретение настолько масштабное, что балансовые махинации Wirecard могли быть погребены в сделке. “По сути, это был последний бросок костей Брауна”, - говорит Мерфи. Отчаяние Wirecard продолжалось. Аудиторы сосредоточились на двух банковских счетах на Филиппинах, на которых якобы хранились пропавшие два миллиарда евро. Ограничения, связанные с ковидом, осложнили аудиторам возможность лично посетить банки, поэтому Wirecard, как сообщается, наняла филиппинских актеров, позировавших в поддельных банковских кабинетах, чтобы они подтвердили наличие средств по видеосвязи. Но аудиторы не сдавались и попросили Wirecard доказать, что она контролирует эти средства, переведя четыреста миллионов евро на один из своих счетов в Германии. Когда Wirecard не смогла выполнить перевод, аудиторы связались напрямую с филиппинскими банками, оба из которых ответили, что счетов Wirecard не существует. Спустя несколько дней от Брауна потребовали объявить о выводах аудиторов. Цена акций Wirecard упала на восемьдесят процентов, и вскоре компания была вынуждена признать себя банкротом.
Короткая ставка Фахми Кадир принесла десятки миллионов долларов. Несколько более крупных фондов заработали сотни миллионов. Другие игроки на понижение не заработали денег, потому что они слишком поторопились. “Мы постоянно недооценивали способность людей смотреть в другую сторону”, - сказал Маккраму Лео Перри, управляющий фондом в Лондоне.
В Германии произошла целая череда отставок и увольнений: Феликс Хуфельд, глава BaFin; глава регулирующего органа Германии по аудиту; несколько ведущих аналитиков Wirecard в других европейских банках. Немецкое парламентское расследование провело сто слушаний со свидетелями и изучило почти четыреста тысяч страниц документов, придя к выводу, что поведение Wirecard и ее пособников стало “крупнейшим финансовым скандалом в истории Федеративной Республики Германия”. Авторы отчета обвинили “коллективный провал надзора”, “стремление к цифровому национальному чемпиону” и “немецкий менталитет в отношении не немцев” - в частности, Кадир и Маккрама. “Немецкие надзорные органы не приспособлены к “эпохе Интернета”, - говорится в заключении доклада. Олаф Шольц, министр финансов Ангелы Меркель, курировавший BaFin, заявил в ходе парламентского расследования, что не несет прямой ответственности за то, что происходило под его наблюдением. Позже в том же году он стал канцлером Германии.
Маркус Браун был арестован в Мюнхене и обвинен в мошенничестве. Он утверждает, что стал невольной жертвой схемы, организованной Марсалеком и другими. Судебный процесс продолжается. Оливер Белленхаус, который руководил фиктивным партнером Wirecard в Дубае, недавно дал показания, что партнерства компании в Азии были “притворством с самого начала”.
“Вы не сможете понять Wirecard, если будете воспринимать Wirecard только как мошенничество”, - сказал мне Феликс Хольтерманн, финансовый репортер из Handelsblatt. “Это не потемкинская деревня, это не дело Берни Мэдоффа”. По словам Хольтерманна, который также написал книгу о компании, Марсалек регулярно “использовал свою власть, чтобы обойти очень, очень маленький отдел по соблюдению нормативных требований компании Wirecard”, чтобы открывать банковские счета, кредитные и дебетовые карты российским олигархам, которые находились в европейских финансовых черных списках. “Германия была и остается салоном Европы по отмыванию денег”, - сказал он. “Только самая большая стиральная машина сломалась”.
За последние два года расследования, проведенные журналистами, прокурорами, полицией и спецслужбами, выявили множество поразительных фактов о деятельности Марсалека за пределами Wirecard. В своем секретном особняке рядом с российским консульством он регулярно устраивал встречи с правительственными чиновниками и шпионами. Они приезжали из России, Австрии и Израиля - но, похоже, никогда в официальном качестве.
Марсалек также вмешивался в политические вопросы. Одним из главных вопросов в период подготовки к выборам в Австрии в 2017 году была миграция из стран Африки к югу от Сахары и Ближнего Востока. Марсалек - который был связан с членами ультраправых сил Австрии - начал разрабатывать планы по созданию ополчения численностью 15 тысяч человек на юге Ливии, чтобы не допустить мигрантов к берегам Средиземного моря. Организационные встречи проходили в особняке в Мюнхене, и в них участвовали действующие и бывшие высокопоставленные сотрудники министерств обороны и в органах внутренних дел Австрии. Советником по безопасности проекта был Андрей Чупрыгин, бывший российский подполковник и профессор политэкономии, которого в западных разведывательных кругах подозревают в тесных отношениях с российским агентством военной разведки G.R.U. (Чупрыгин, отрицающий связи с российской разведкой, сказал F.T., что консультировал Марсалека только по вопросам “меняющейся политики и племенной динамики”).
В какой-то момент Марсалек попросил сотрудника австрийской разведки по имени Эгисто Отт спроектировать защищенную от наблюдения комнату в особняке. “Это была полная лажа”, - позже свидетельствовал независимый специалист по безопасности. “Исполнение было крайне слабым”. Но Отт был полезен и в других отношениях. Под руководством своего бывшего начальника Мартина Вайса - бывшего руководителя операций австрийской разведки B.V.T. - он регулярно проводил проверки биографий от имени Марсалека, согласно тысячам страниц австрийских следственных файлов, ставших достоянием гласности. Марсалек якобы оплачивал поиски по меньшей мере двадцати пяти человек, которых он подозревал в связях со спецслужбами. Ни один из этих людей не имел доступа к системам B.V.T. - Вайс ушел со своего поста, а Отт, которого подозревали в продаже государственных секретов России, был переведен на работу в Австрийскую полицейскую академию. Но им все равно удалось провести поиск. (С Вайсом не удалось связаться для комментариев. Отт отрицает проведение проверок).
Неясно, чего добивался Марсалек. Казалось, он использовал любую возможность принять участие в политических делах, какими бы странными или бесполезными они ни были. В какой-то момент он оказался вовлечен в попытку перенести израильское посольство Австрии в Иерусалим, чтобы соответствовать политике президента Дональда Трампа. Имя Марсалека было обнаружено в списке возможных первоначальных инвесторов компании, которая купила бы остатки Cambridge Analytica, фирмы по сбору данных, погрязшей в скандале из-за своей роли в оказании влияния на выборы. Когда речь заходила о ливийских делах, Марсалек, казалось, получал удовольствие от того, что рассказывал людям, что у него есть видеозаписи ужасных боевых действий с камер наблюдения, говоря, что на них видно, как “парни” убивают пленных. Он хвастался, что Петлинский взял его с собой в Сирию для внедрения в ряды российских военнослужащих, на веселой прогулке к древнему городу Пальмира. По словам Вайса, Марсалек “хотел быть секретным агентом”. Но конкретных доказательств того, что он им был, нет.
Тем не менее, должность Марсалека в Wirecard давала ему доступ к материалам, которые могли заинтересовать службу внешней разведки. В 2013 году компания начала выдавать кредитные карты на вымышленные имена Федеральному управлению уголовной полиции Германии для использования во время расследований под прикрытием, что означало, что Марсалек мог иметь представление об оперативных расходах этого агентства. Позже выяснилось, что B.N.D., служба внешней разведки Германии, тоже пользовалась кредитными картами Wirecard. После побега Марсалека B.N.D. заявила, что не знала о его связях с российской разведкой.
В 2014 году Марсалек возглавил усилия компании Wirecard в партнерстве с частными швейцарскими и ливанскими банками по выпуску анонимных дебетовых карт, которые можно было бы предварительно пополнять на сумму до двух миллионов евро в год. В своей презентации он сказал Mastercard, что такие карты избавят людей со сверхвысоким уровнем благосостояния от раздражения, когда их просят дать совет по акциям, например, когда официант берет их кредитную карту и узнает имя клиента. Но трудно представить себе более полезную систему для скрытых операционных расходов - анонимный актив, принимаемый всеми, идеально подходящий для подкупа политиков, оплаты услуг убийц или перемещения крупных сумм наличных через границы.
Самолет Яна Марсалека для побега приземлился в Минске. Оттуда он продолжил путь в Москву по поддельному паспорту, вероятно, при содействии Петлинского, согласно данным Центра “Досье”, организации, занимающейся расследованиями. Они оба изменили свои имена; местонахождение Петлинского неизвестно. В следующем месяце Германия направила запрос об экстрадиции Марсалека в российские правоохранительные органы. Они ответили, что у них нет адреса Марсалека и нет никаких данных о его въезде в страну. Известно, что последняя его телефонная активность была зафиксирована в прошлом году.
“Он явно прячется в каком-то одном месте, просто из-за логистики того, как работают всевозможные системы, когда вы путешествуете”, - сказал мне частный детектив Джон. “Каждый раз, когда паспорт визуально сканируется в другой стране, мы можем получить эти записи здесь”. Он предположил, что Марсалек скоро “лишится всех своих денег”, и вспомнил клиентов, “которые совершили акт исчезновения”, добрались до России и вернулись через несколько лет полностью разоренными. “Там вы платите за свою сохранность”, - сказал Джон. “Как только у вас не остается денег, вы становитесь бесполезным”.
Прошлым летом появился размытый снимок, на котором Марсалек запечатлен в элитном районе Москвы, в красном пиджаке Prada, забиравшимся во внедорожник. “На самом деле это действительно похоже на него”, - размышлял в Twitter Рами Эль-Обейди, бывший глава ливийского шпионажа. “Только вот, зная его, он никогда не носил Prada (если только Россия не взяла над ним верх). Он предпочитал Brioni, как и я”.
Опубликовано в печатном издании от 6 марта 2023 года под заголовком “Цена веры”.
Подпишись на наш Telegram, чтобы знать больше
© 2023 All Rights Reserved